Надо сказать, я давно уже хотел навести разговор на брата
Луциана, и был несказанно рад тому, что отец Келлер сам о нем
заговорил.
– Может быть, какие реликвии от брата Луциана здесь остались? –
спросил я.
– Помилуйте, молодой человек, какие реликвии? – замахал на меня
руками настоятель. – Реликвии – это предметы, коих длань Мучеников
касалась. Некоторые, конечно, и Луциана таковым почитают, но сие
есть ересь. Нельзя за Мученика почитать человека, который,
неизвестно, как свою жизнь окончил, и окончил ли. Вдруг он в
действительности жив, а мы его, живого человека, обожествляем? Грех
это великий.
– Ну, хорошо, но какие-то вещи его здесь могли остаться? –
уточнил я.
Отец Келлер равнодушно пожал плечами.
– Почем мне знать? Тому уж больше двух десятков лет прошло. Если
бы он что-то оставил отцу Гурию на хранение, я бы знал – по
приходным книгам. Но такого не было.
Я побарабанил пальцами по холодной оштукатуренной стене,
остановившись в дверях кельи настоятеля и размышляя о том, что бы
еще следовало у него спросить. Хорн в это время уселся на тяжелую
дубовую скамью, демонстративно от нас отвернувшись и чертя какие-то
линии ножнами шпаги на земляном полу кельи.
– А почему он вас так интересует? – спросил вдруг меня отец
Келлер.
– У меня есть основания считать, что нынешнее нашествие нежити
может быть с ним связано, – ответил я насколько возможно
обтекаемо.
– Что же это за основания? – удивленно переспросил его
преподобие.
Я призадумался. Говорить о том, что мне это поведала пророчица,
пришедшая, как и я, из другого мира, значило бы, чего доброго,
обречь на костер и ее, и себя. Я уже хорошо усвоил, что с
практикующими магию вне церкви здесь обходились строго. По этой,
кстати, причине магический посох Ланы был тщательно замаскирован
под обычную дорожную палку, и она так и не решилась пустить его
сегодня в ход даже перед лицом надвигающейся смерти.
– Раскрытие этих оснований мне не санкционировал его
сиятельство, – ответил я, формально не погрешив против истины. –
Однако они достойны доверия.
– Что ж, кто я против его сиятельства, – ответил настоятель. –
Однако же повторю еще раз: никаких вещей брата Луциана здесь нет.
Как представитель маркграфа вы можете обыскать монастырь, заранее
вам говорю, что едва ли что-то найдете.
Я кивнул, потихоньку обдумывая, как бы в самом деле все здесь
обыскать, с чего начать, а главное – что я, собственно, ищу, и как
я это узнаю.