Винс, который почти все дорогу от Брукмера, распевал песни и
беззаботно болтал, теперь тоже притих, и то и дело настороженно
озирался по сторонам и жался к теплому бараньему боку. Любопытно,
что именно он первым почувствовал, когда к нам стал приближаться
ходячий мертвец: съежился и указал в кусты, откуда тот еще не успел
появиться. Я легко уложил тварь выстрелом из крикета, подивившись
интуиции своего камердинера.
На второй день пути, когда свинцовая тишина совсем меня
издергала, я вдруг заслышал в придорожных кустах шорох и на всякий
случай снова достал из футляра крикет, решив, что это еще один
гость из загробного мира.
Однако стоило мне приготовиться к стрельбе, как из кустов
появилась девушка: высокая, немного ссутулившаяся и явно уставшая,
со слипшимися на лбу русыми волосами, не скрывавшими, однако,
егерскую метку. Одета она была в мешковатое черное платье и теплый
плащ, а в руках сжимала посох с навершием, затейливо оплетенным
кожаными ремешками.
– Прочь! – возопила она. – Это уже Чернолесье, идиоты! Живо
назад на тракт, а то превращу в зайцев и с кашей сожру!
Надо сказать, на обычных сбившихся с дороги селян ее вид и тон,
наверняка, произвел бы впечатление. В глазах ее горела вполне
всамделишная безуминка, а внешний вид не оставлял сомнений: ведьма,
как она есть. Винс невольно попятился, взглянув вопросительно на
меня: не бежать ли в самом деле?
– Остыньте, мадемуазель! – торопливо ответил я ей по-русски,
сняв шляпу и галантно поклонившись. – Мы держим путь в
Кернадал.
Она слегка поморщилась, оглядев меня и остановившись глазами на
метке.
– Ну, здравствуй! Новенький, что ли? Давно здесь?
– Да вот месяц где-то. А это мой слуга, Винс, найдется ему место
в Кернадале?
– Найдется, если умеет рубить дрова, – ответила она. – Пойдем
быстрей, у меня еще куча дел сегодня.
Моя не слишком приветливая провожатая, назвавшаяся Ланой,
привела нас к воротам крепости, расположенной на пологом холме, и
явно долго простоявшей заброшенной. Из четырех угловых башен две
представляли собой живописные руины, по которым струился вверх
засохший к осени плющ. Зубцы на стенах тоже не везде были на месте,
отчего крепостная стена выглядела, как щербатый рот. Ров давно
пересох, и по нему бегали, беспокойно квохча, несколько
разноцветных куриц. Зато мост и ворота, кажется, были в исправности
– на это защитников крепости хватало.