— Сколько тебе лет,
солнышко? – поинтересовалась я.
— Ну да ладно – мешать
вам не буду, - шепнула, меж тем, Глаша и скорее скрылась.
Мы обе проводили ее взглядами, а потом девочка ответила:
— В сентябре
исполнилось девять, madame.
— Мадемуазель, - на автомате
поправила я. - Как тебя зовут?
— Надежда Георгиевна
фон Гирс, - с достоинством ответило дитя.
Я многозначительно хмыкнула:
— Вон оно как… Надежда
Георгиевна. Ну а я – Марго, будем
знакомы.
Девочка, будто ее ущипнули, вдруг вскинула на меня глаза –
удивленные. А я поздно подумала, что это имя, совсем не свойственное для
патриархальной России, она, может, и вовсе никогда не слышала. Уж собиралась
объяснить, но подопечная теперь удивила меня сама.
— Это значит,
Маргарита? – сведя бровки, уточнила она. - Мою бабушку звали Маргаритой. Вы тоже
приехали из Deutsches Reich?
— Нет, я приехала из Магнитогорска.
Улица Красных комиссаров, дом три.
Надежда Георгиевна понимающе кивнула и уточнять ничего не
стала.
Да и слава богу, потому что долго миндальничать я не
собиралась: чем скорее выясню, что с девчонкой не так – тем лучше будет для
всех. Ласково, но твердо я взяла ее за плечо и увлекла на мягкий диванчик
подальше от Доротеи. Снова наклонилась ближе и полушепотом спросила:
— Эта кукла – Доротея.
Скажи-ка, солнышко, откуда она взялась?
Девочка смутилась. Напряглась еще больше, а взгляд небесно-голубых
глаз испуганно метался по полу.
— Скажи, - чуть строже
потребовала я. – Это важно!
— Я не могу… если
скажу, вы разозлитесь и ее отберете.
Я шумно выдохнула. Попыталась заверить, что не разозлюсь (с
чего бы мне злиться вообще?!), но девочка неожиданно твердо стояла на своем.
Хорошо.
Подойдем с другого фланга.
— Ну а монстры? – я
пытливо прищурилась. – Те, что испугали тебя ночью – они и сейчас здесь?
Девочка нерешительно мотнула головой:
— Когда Доротея со
мной – они уходят, - доверительно сообщила Надя. – Почти все.
— То есть, кто-то из
них все-таки здесь?..
— Да. Один. Вон там на
люстре.
Сама она на люстру не обернулась – взгляд застыл на моей переносице.
А я несмело подняла глаза к потолку.
Люстра здесь была золоченая, с фарфором и хрустальными
чашами, в которых ярко светили огоньки. Люстра была пуста.
— И мальчик тоже
здесь, - снова услышала я шелестящий Надин голосок. Но он всегда здесь. Приходит,
когда хочет.