С портрета, сверху вниз, на меня надменно и неприветливо
смотрел мужчина. Довольно молодой еще, лет тридцати, может быть. Глаза хоть и
светлые, зеленые, но взгляд – неимоверно тяжелый. Гладко зачесанные назад
волосы, тяжелый подбородок с ямкой и сложенные в насмешку губы. По крайней
мере, улыбкой это назвать точно
нельзя. Разве что не скривился презрительно. И все же лицо его та усмешка не
портила – красив. Как черт красив.
— Это и есть ваш
хозяин? – спросила я, ничуть не сомневаясь, что угадала.
— Он самый, - ответила
Глаша не без гордости и кружевным своим фартуком протерла несуществующую пыль
на золоченой раме. – Шикарный мужчина, да?
Я опомнилась, что таращусь на него неприлично долго, и безразлично
(насколько смогла) пожала плечами:
— Судя по размерам этой
картинки… в общем, чую, комплексов у него полно.
Портрет был выше и шире всех прочих гобеленов, и барон был
изображен на нем во весь рост – вальяжно сидящим в кресле и закинувшим ногу на
ногу.
Неприятный тип, - решила я и еще раз украдкой взглянула на
портрет, когда выходила из Гобеленовой.
Оставшаяся часть крыла называлась «детской половиной» и
состояла из, собственно, детской спальни, комнаты гувернантки и классной –
вполне себе уютным помещением для уроков, где и нашли мы мою подопечную
девочку.
Подопечная, очень ровно держа спину, сидела за партой и
читала книгу – однако при нашем появлении немедленно вскочила. Покорно опустила
глаза в пол.
Доротея – куда же без нее – была усажена на подоконник и
искоса, с затаенной усмешкой поглядывала на меня. Дьявольская кукла.
— А вы, барышня, все с
книжками да с книжками – до самой ночи! – с порога запричитала Глаша. – Вы
обедали хоть?
Девочка все-таки подняла глаза: на экономку, потом – украдкой
– на меня и снова на экономку. Ответила так тихо, что мне пришлось напрячь
слух, чтобы разобрать.
— Мне не хочется
обедать, Глаша. Кроме того, к семи часам я ожидаю визита monsieur Карпова. Он
обещал дополнительно позаниматься со мною десятичными дробями.
Обороты вроде «кроме того» и «ожидаю визита» меня впечатлили,
врать не буду. Я подошла и бесцеремонно взглянула на обложку читаемой девочкой
книги: «Сборникъ задачъ и примѣровъ по ариѳметикѣ».
Я присела возле ребенка на корточки и заглянула в глаза – небесно-голубые,
открытые и чистые, совсем не похожие на глаза отца.