— А откуда тогда
знаешь, что перед Рождеством?
— Так я ж в тот год, в
1907, через два дома отсюдова у барыни одной в камеристках ходила. Отлично
помню, что перед Рождеством! А когда барыня моя померла, у господина барона как
раз вакансия была открыта на экономку. Я и пошла проситься. Чего мне терять
было? Думала, не возьмут, пошлют куда подальше… а оно вон как все. Третий год
служу, повезло. Норов-то у господина барона крутой – но справедливый. Ежели все
будешь делать как велено, то и сто лет прослужишь!
Что-то меня передернуло от перспективы ходить в гувернантках
сто лет.
Все это время мы находились в погребе, и Глаша тщательно
пересчитывала банки с соленьями, ни разу не сбившись, несмотря на мои
приставания.
— Я вот думаю, -
продолжала тогда я, - неспроста же барон отобрал все игрушки у девочки? Может,
ее мать больна была чем-то? Тогда ведь и кукла, может, заразная… ты ничего про
это не слышала?
Глаша бросила на меня быстрый и настороженный взгляд, но
опять отмахнулась.
— Ничем она не болела
– о том не беспокойся.
И заинтриговала меня теми словами еще больше. Отчего же
умерла Любовь фон Гирс, если не болела?
— Она… не своей
смертью умерла? – спросила я чуть слышно.
Глаша должна была знать. Обязана – раз работала в то время
по-соседству. Только Глаша неожиданно разозлилась:
— Ты о себе не
думаешь, так хоть ребенка пожалей! Выгонит же хозяин за такие разговоры и тебя,
и меня – а ей опять к новой няньке привыкать?! И так каждый три месяца
меняются! А все потому, что суют свой
нос туда, куда не надо! Последняя, вон, вообще додумалась – на кладбище барышню
повезла, на могилку к матери…
— И за это ее уволили?
Но это… жестоко. По отношению к девочке. Она имеет право знать о матери!
— Имеет-не имеет – не
наше с тобой дело! У нее отец есть, вот он ей и пусть рассказывает то, что
посчитает нужным!
* * *
Разговор этот произвел на меня немалое впечатление. Я
изводила себя самыми жуткими версиями, что же произошло с баронессой фон Гирс.
Неужто ее и впрямь убили? И кто убил? Особенно мрачными мои догадки
становились, когда я вспоминала слова журналиста Драгомирова о новом моем
работодателе. Что барон вполне может кого-то похитить и даже убить. Может, он и
правда маньяк? Ничуть не удивлюсь, кстати.
В свете этого выискивать что-то в его огромном доме,
расспрашивать о его мертвой жене мне хотелось все меньше.