—
Хватит! – рявкнула я, поднявшись во весь свой рост. – Это вас кто нанял?
Прекратите этот цирк! Хоть бы ребенка постыдились втягивать!
Женщина была примерно моих лет: высокая
фигуристая шатенка с гладко зачесанными волосами и в черном строгом платье,
отлично, надо сказать, стилизованном под начало XX века. Пожалуй даже, что это
настоящий шелк. Да и актрисой она оказалась отменной, профессионалка, наверное.
И все же после того как я приперла ее к стенке, продолжать было бессмысленно, и
с полминуты женщина не знала, что и сказать. Глупо хватала ртом воздух, как
рыба, выброшенная на берег. Вот-вот она должна была сдаться: жалко улыбнуться и
сказать «Сюрприз!». Ну или что-то в этом роде.
Только она этого не сделала.
Лицо незнакомки вдруг исказилось злобной
гримасой, а по щекам пошли красные пятна. Руки она сжала в кулачки и аж
затряслась, перед тем как рявкнуть так, что ее голос эхом вознесся к расписному потолку:
—
Вон! Немедленно убирайтесь вон!
—
Дурдом какой-то… - прокомментировала я.
С жалостью поглядела на свою куклу,
которую прижимала к себе давно проснувшаяся девочка. Но не отбирать же у
ребенка? Я отчаянно махнула рукой и, как была, босиком и в дурацкой ночной
рубашке, больше похожей на парашют, бросилась к дверям.
Была я тогда уже в нешуточной панике:
блестящий отполированный паркет, мрамор как во дворце, колонны, изящная
музейная мебель, какой можно лишь любоваться, но не пользоваться. Я озиралась,
придерживала свою рубашку, чтобы не споткнуться, и все бежала из комнаты в
комнату, не зная, есть ли выход из этого ада…
А потом увидела лестницу. Огромную, с
двумя поворотами, тоже мраморную, покрытую пушистым ковром. Внизу – просторный
вестибюль, со сводчатыми, украшенными росписью и лепниной потолками. Здесь я
порядком растерялась, поскольку укрытая ковром дорожка расходилась аж на три
стороны. Бросилась, было, туда, где по логике вещей должен быть выход – но
дорогу мне перегородил седенький благообразный господин в черном
костюме-тройке. Я шарахнулась от него, как от чумного, и свернула в левый
проход. Толкнула ближайшую дверь – заперто. Просочилась меж кадками с зелеными
пальмами и – о, слава всем богам, увидела стеклянную дверь, выводящую, наконец,
наружу.
Я вышла и оказалась в осеннем,
пестрящим золотом и багрянцем парке…