В тот день он лично убил в бою
пятерых стражников и казнил двенадцать жителей, среди которых были
и дети. Самарказ должен был подавать пример жестокости своим
солдатам, но каждый раз, когда сабля карателя опускалась на голову
ребёнка, его сердце стискивала боль. Но он знал, что ему нет
оправдания и прощения в глазах Несущего Свет. И потому каждый день
и вечер молился в отдельности за каждого убитого.
Но время шло, и число мертвецов стало
столь велико, что Самарказ уже не успевал молиться за всех, да и
многих забывал. Поэтому он стал вначале молиться за всех своих
жертв, а потом и вовсе уже говорил просто «грехи», объединяя этим
словом и убийства, и брань и блуд и всё остальное, чего не одобрял
или запрещал Мард-Риб.
Потом Самарказ уволился из отряда и
перешёл на ловчую службу. Великий Паша этому не противился.
Самарказ слыл отменным и смелым охотником и обещал в кратчайшие
сроки пополнить зверинец Шилимах-Астарея, что и выполнил, даже
превзойдя ожидания Великого Паши. Свободное время Самарказ посвящал
молитвам, медитациям и чтению священной «Бруттхи». С годами прошлое
отодвинулось и покрылось туманом, тем более что Самарказ старался о
нём не вспоминать. Его в шутку прозвали монахом, хотя охотник за
головами только посмеивался над этим. Святым человеком он не был и
не стремился стать.
Хотя прошлое изрядно стёрлось из
памяти, этой ночью Самарказу снились сцены из той жизни, в которой
он был карателем. Лица убитых представали перед ним бесконечной
чередой, он чувствовал запах горелой плоти и крови, слышал крики
отчаяния и боли, о которых успел забыть. Все ужасы прошлого
воскресли перед ним за одну единственную ночь.
А на следующий день он узнал за
завтраком от Алета, что перед рассветом во дворец Зик-Армаха пришёл
странник. Это был старый Махраджан, пророк Несущего Свет. Его
приняли с почётом, отведя отдельные три комнаты в южном крыле
замка, где жил сам паша. Махраджана звали Йамирриб, и он пришёл из
соседнего княжества, где правил паша Цурак-Иших.
Всё утро святой человек молился, а
потом говорил с Зик-Армахом в его покоях. О чём – никто, кажется,
не знал. После этого паша спешно собрался и уехал с личной охраной
и ближайшими советниками неизвестно куда, а дворец опустел.
Виднелись только силуэты стражников на крепостной стене, да
расхаживали слуги, занимавшиеся своими обычными делами. Не слишком
ретиво, ведь следить за ними и занимать поручениями было особо
некому.