- Брат Ли, какая встреча! – всплеснул
он коротенькими ручками с пальцами, похожими на сардельки. – Думал,
уж и не свидимся с тобой!
- Да, твои люди были весьма
красноречивы. Но благородный Ли Кон Чай всегда возвращает свои
долги.
Я направился к столику, при этом
охрана напряглась. Практик в Меднолобом поднялся на ноги, раздалось
шипение пара и гудение приводов. Телохранители готовы были прийти
на выручку своему сюзерену, если наглый гость решит напасть. Однако
я разочаровал их, всего лишь достав из-за пазухи кошель с монетами
и высыпав на столик. Среди десятков серебряных кругляшов затесалась
одинокая золотая монета. Или золотой “змей”, как их называли за
чеканку символа правящего рода.
- Какая прелесть! – задрыгал Чен
пальцами-сардельками.
Толстяк наклонился к столу и поднял
желтую монету. Золотой змей окутался серыми язычками пламени, что
говорило о принадлежности этого свина к ступени Рекрута.
Удивительно, как подобное существо достигло ступени Лягушки. Сати
много говорила о всякого рода гармонии, но в данном случае практик
за собой явно не следил.
- Золото, - резюмировал Чен, проведя
проверку. – Ты удивил меня, брат Ли. Пожалуй, мы с гостями не будем
против того, чтобы ты присоединился к нашей сегодняшней игре. Тебе
ведь осталось отыграть не так уж много.
- Спасибо за предложение, но я -
простой кочегар, и в азартных играх не смыслю. Через какое-то время
я найду средства, чтобы вернуть вам долг, дядя Чен. Всего
хорошего!
- Постой, брат Ли! – произнес Чен уже
не столь добродушным тоном. – Как это не смыслишь? Ты ведь почти
выиграл в прошлый раз!
- Нам пора идти, - повернулся я,
чувствуя сгустившееся в помещении напряжение.
- Брат Ли, мы сожалеем о твоем
разладе с гуном и о твоей размолвке с Фарфоровым цветком
триумвирата. Но не кажется ли тебе, что стоило хотя бы декаду
погоревать для приличия?
- Что вы имеете в виду? – снова
обернулся я и взглянул в лицо толстяка.
- Моя милая Ляо-эр явилась вся в
слезах сегодня, - покачал он головой. – И слова вымолвить не могла.
Служанки объяснили, что дурной брат Ли Кон грубо пялился на милую
Ляо-эр, обзывал вульгарными словечками и всячески измывался на
людях. Неслыханная дерзость!
- Че?! – опешил я от неслыханной
дерзости Чена. – Наглая ложь!
- Множество свидетелей наблюдало сию
грязную сцену. Или ты смеешь обвинять меня, мастера Чена во
лжи?!