А над часами – четверик коней на дыбы поднялся. И голый мужик
немалых статей повис на поводьях, должно быть, укорот коням дать
желая. Но как по мне – не сдюжил бы… верно, оттого и мужика
перекосило.
Во внутрях тоже было красиво, как в палатах царских. Нет, мне-то
не случалось в них бывать, однако же ежели где и имелась подобное
роскошество, то только там.
Полы каменные, гладкие да узорчатые. Стены – янтарные. И колонны
числом в дюжину, тоже янтарем обложены, и свет, сквозь островерхие
окна льется, янтарь золотит… и ступить-то страшно. Хотя люди вон
ступают смело…
- Помочь? – рядом со мною появился парень в черном кафтане,
будто бы из-под земли выскочил. – Ты документы подавать? Я
провожу.
От провожатого отказываться я не стала.
В этом благолепии и заблудиться недолго… вона людей сколько
ходит, бродит с лицами презадуменными. Иные и губами шевелят, не то
молятся, не то с собою спорят. Лбы морщат. За носы себя щиплют…
- Сначала надобно зарегистрироваться у секретаря…
Паренек был щупленький и верткий, что ерш. И волосы его,
стриженные коротко, на голове подымались аккурат, что иглы ершовые.
Так и тянуло их пригладить.
Вел он меня быстро, и опомниться не успела, как встала перед
дубовою дверью, после была другая дверь, и третья, и четвертая… и
вскорости я уже сама со счета сбилась.
Заявление.
И еще одно.
И ходатайство, которое я писала с образца, дивясь тому, до чего
гладенько оно составлено, так, небось, не каждый боярский писарчук
сподобится.
Говоря по правде, от бумаг голова шла кругом.
Мне совали то одни, то другие, то третьи… и то писать надо было,
то черкать, то еще чего… и когда я, наконец, добрела до
экзаменаторов, сил на волнение уже не осталось. Я глядела на
очередные двери, вновь же солидные, с резьбою и медными,
начищенными до блеска ручками, и думала, что хоть пополам тресну,
поступаючи, а сумею в энту Акадэмию пробраться.
Из упрямтва свово урожденного.
И чтоб не зазря переведены были все те бумаги, мною
исчерканные…
- Заходи, - раздался тоненький дребезжащий голосок, и из двери
выглянул домовой. Был он под стать хозяйству, солиден без меры,
важен. И длинный красный нос драл в гору, и всем видом своим
выказывал ко мне, гостье, неуважение. Оно и верно, меня-то пока
уважить не за что, да только и ему, хозяину, в этакой манере чести
немного. – Ну, чего встала?