Я покачала головой: нехорошо поступил отец Арея.
Не по-людски.
И не по-божески.
Говорят, что Божиня женские слезы, те, что от сердечных обид
идут, в ладони свои собирает. А как наполнятся до краев, так и
выплеснет их на мир. И потонет он, омоется да очистится…
- Только вот был женат уже… но и то ладно. Матушку мою рабыней
сделал. И Энунг-авару написал письмо длинное, в котором сказал, как
оно было. С того письма и умерла моя матушка для родичей. Азары
девичью честь строго блюдут. На Энунг-авара она не злилась.
- А на твоего отца?
Ох, не след было спрашивать. Вовсе черны стали глаза, а на виске
проступила темная кровяная жила. И бьется, рвется она, что
струна.
- Она любила его. До последнего дня любила… верила, что не мог
он иначе. Нет, он ее не бил… он поселил ее в тереме, в своих
палатах, и наряжал, что барыню. Каменьями одаривал, шелками, да
только ты же знаешь, что все имущество раба принадлежит хозяину. И
дети, если рождаются, то сразу рабами. Он говорил, что даст мне
вольную, позже, когда подрасту… что сын его меня на два года моложе
всего. И если освободить сейчас, то боярыня его не поймет… и родичи
ее тоже не поймут. Хватит, что матушка моя для них была, что бельмо
на глазу. Не знаю, может, и дал бы волю, но…
- Случилось что?
Я подала стакан с ягодным взваром, который Арей принял, выпил,
даже не глянув, что пьет. Видать, крепко нагорели на душе старые
обиды.
- Случилось… помер он четыре года как… на охоте убился до
смерти… ты его не видела. Он медведя заломить мог бы… извини.
- Ничего.
- Привезли его… хоронить, - теперь каждое слово давалось ему с
трудом. Арей вцепился в край стола, голову наклонил, сделавшись
похожим на шального пса. – А боярыня и говорит, что надобно по
старому обычаю собрать свиту. Не дело такому славному боярину в
Божинины чертоги одному заявляться. И раз уж матушка моя жила при
нем, что жена мужняя, то ей и за Огненную реку и ехать… если Божиня
пустит азарку в свои чертоги. Все потом говорили, что, мол, крепко
она мужа любила, если такой красивой рабыни не пожалела. Я пытался
их остановить.
Он стиснул кулаки добела.
- Да только по голове дали и в погреб, а как выпустили, все уже
закончено было… только, думаю, что она бы и сама за ним пошла… ведь
пошла же сюда, а Божинины чертоги немногим дальше. Я вот остался.
Наверное, боярыня б и меня отправила, но побоялась, что люди
осудят. Да и… без того нашла бы, как извести. Отец-то не раз и не
два говорил, что отправит меня на мага учиться, что раз дар
имеется, то и использовать его надобно. А после смерти вдруг все
забыли словно… и то, кому охота с боярыней из-за рабынича
ссориться? И кабы не боялась она сплетен, давно бы я в могиле лежал
бы.