Один, самый невезучий, не сумел вовремя сгруппироваться и очень
неудачно упал на шею. Тогда погонщик подозвал охранников, отдал им
мешочек с деньгами и попросил отнести тело родственникам.
При этом ни у кого из присутствующих произошедшее не вызывало ни
грамма эмоций. Нрав у пустынников был суровым. К жизни здесь
относились очень легко. Наверное, потому что смерть, приносимая
песками пустыни, была чем-то естественным, почти привычным.
Наконец вперед вышел лысый парень с шестью красными точками на
лбу. Хаджар, как и многие другие, был весьма удивлен появлению
островитянина в такой дали от родного моря. Узкий разрез глаз,
свистящий акцент и желтоватая кожа, под солнцем ставшая почти
ржавой.
В руках островитянин держал деревянный шест, увенчанный тяжелыми
металлическими набалдашниками. Низко поклонившись караванщику, он
резко прокрутил оружие в руках, создавая иллюзию, будто держит не
прямую палку, а огромное колесо. Затем он, что-то воинственно
выкрикнув, резко выстрелил жезлом вперед.
С песка словно поднялись и ожили тени. Они соткались в форме
пасти разъяренной обезьяны. С диким ревом она пролетела над землей
и обрушилась на Шакара в попытке разорвать его плоть и напиться
горячей крови.
Хаджар надеялся, что хоть в этот раз пустынному адепту придется
использовать свою технику, но, увы. Шакар все так же буднично
взмахнул палашом, и пасть обезьяны исчезла с легким шипением.
— Ты проходишь дальше, островитянин.
Лысый молча поклонился, убрал шест за спину и вернулся в строй.
Что он, что Ильмена — все они находились на стадии трансформации
новой души. При этом Хаджар мог поклясться на могилах предков, что
ни один из них не миновал двадцатой зимы.
Мир действительно оказался намного больше, чем казалось с
вершины дворцовой башни Лидуса.
И вновь потянулась вереница весьма скучных поединков. Кто-то с
мечом, больше — с кинжалами (излюбленное оружие пустынников), были
и какие-то серпы-полумесяцы, размноженные кнуты, странные булавы,
короткие луки, шипастые рукавицы, кинжалы со странными, тройными и
двойными лезвиями.
Такого изобилия разнообразного оружия Хаджар еще не видел.
Большую часть он даже не знал, как правильно назвать. Но, даже
несмотря на то, что никто из них не смог получить одобрения
караванщика, Хаджар был рад возможности понаблюдать за неизвестными
ему стилями и техниками.