– Штерн совсем ножками не ходит? –
первая вопрошает с издёвкой.
Получает пропитанный завистью
ответ:
– Куда ей…
– Рождаются всё же некоторые с
золотыми ложками, – плохо скрытая зависть первой всё же
выплескивается.
И, стряхивая пепел, удержаться не
получается.
Я поворачиваю голову, смотрю на
Дарью Владимировну, что своего, выбравшегося из машины, мажора по
имени Лёня тормошит, подпрыгивает, активно жестикулирует, машет
рукой идущему к ним Эльвину.
Кажется в слишком сером и холодном
дне чужеродной и яркой.
Ходячим детским садом.
И моей головной болью на пару со
своим закадычным другом Элем, поскольку ни одно занятие просидеть
спокойно они не могут. Занимаются ерундой, дурачатся, заставляя
скрипеть зубами от злости и одновременно прятать улыбку.
Вспоминать себя и Стиву.
– Эль, Козлов ждать не будет, –
задорный голос Дарьи Владимировны, успевшей распрощаться с мажором,
разносится по всему двору.
Собирает внимание.
Она ж упирается руками в спину
кривляющегося и сопротивляющегося Эльвина, пыхтит и к крыльцу его
буксирует:
– Он опять заставит нас изображать
ворсинки за опоздание. Присели – встали. Присели – всасывает,
встали – не всасывает. Не хочу ворсинкой!
Юрия Павловича Козлова Штерн
копирует театрально, пародирует его монотонный замогильный голос,
которым ещё нам он зачитывал лекции по гистологии.
И засмеяться хочется.
Только медовые глаза уже натыкаются
своим взглядом на меня. Теряется на миг Дарья Владимировна, но
моргает и снова опаляет окружающих улыбкой:
– Добрый день, Кирилл
Александрович!
Эльвин ей вторит.
И я им киваю, отвечаю, а тяжёлые
двери хлопают, выпускают Кулича, что при виде моей парочки недобро
прищуривается, сверкают холодом рыбьи глаза.
– Какие знакомые всё лица, – он
улыбается ядовито.
И развесёлый дуэт
притихает.
Перестает кривляться.
Вспоминают явно свои воззвания в
трупной, где Кулич в это время с обычным для него апломбом и
пафосом вещал первому курсу всю важность анатомии и выбранной ими
профессии заодно, а потому дружное «Ку-ку», заглянувших в комнату,
Штерн и Бахитова в его речь не вписалось, уменьшило градус
торжественности и Кулича почувствовать себя униженным и
оскорбленным до глубины души заставило.
– Здравствуйте, Руслан Матвеевич, –
парочка здоровается вялым хором.
Пытается проскользнуть мимо, но
Кулич их тормозит и обернуться заставляет: