— Она снова меня отвергла.
— Да я уж не дурак, догадался. Только чего ты ожидал, мой князь?
Что она упадёт тебе в объятья? С чего бы? У неё вообще-то жених
есть — будущий верховный джарт и красавец к тому же, и она
помолвлена, — Цинта подал ему фрак, — тебе надо её забыть, мой
князь, мало ли на свете женщин!
— Забыть? — воскликнул Альберт. — Как ты себе это представляешь?
Это невозможно, даже если бы я захотел, потому что она здесь,
каждый день у меня перед глазами! Но дело даже не в этом…
— А в чём?
— В том, что я не хочу её забывать, — он прислонился к шкафу, —
можешь ли ты поверить, что боль может быть приятной?
— Приятной? Боль? — Цинта недоумённо посмотрел на хозяина. — Как
это вообще понимать?
— Я и сам не знал такого раньше. Но как бы больно ни было всё,
что связано с Иррис… мне с каждым разом хочется этого всё больше, -
задумчиво произнёс Альберт.
— Similia similibus curantur*, — произнёс Цинта с выражением и
поднял вверх палец, — тебе нужно найти себе другую женщину, мой
князь.
(*прим. лат. — подобное излечивается подобным)
— Пфф! Смотрю, ты преуспел в языке, — усмехнулся Альберт, а
потом добавил серьёзно, — я никогда не испытывал ничего подобного,
Цинта. Чего-то настолько волнующего, безумного и восхитительного. И
уж, поверь, я не собираюсь просто так расставаться с этими
чувствами. Мне не нужна другая женщина. Никакая другая женщина не
излечит меня. А что ещё хуже, я не хочу излечиться от этого.
— Чего же тогда ты хочешь?
— Хочу, чтобы она стала моей. И я готов терпеть эту боль, потому
что, чем сильнее боль, тем сильнее потом будет наслаждение.
Аmabilis insania*.
(*прим. лат. — «приятное безумие»)
— Охохошечки! А ты и правда, совсем спятил! Ну, получишь ты её,
а что дальше?
— Дальше? — Альберт надел фрак. — Если честно, то я пока не
думал об этом.
— Вот видишь! Ты совсем, как безумец, который нашёл в лесу
волшебный цветок и, поддавшись порыву, выкопал и принёс в кармане!
А цветок возьми и завянь! Цветку, знаешь ли, нужен сад, клумба и
уход. И заботливый садовник. У тебя разве это есть? Подумай, с чего
бы ей бросать ради тебя своего жениха? Он, красив, знатен, он
будущий верховный джарт и у него есть дворец, полный слуг! А что
есть у тебя? Ненависть и шлейф врагов? Ты же готов погибнуть в
битве за место верховного джарта, и что ей делать потом? Куда
податься? Помнишь, я просил тебя не обижать эту девочку? И что ты
мне сказал? «Можно подумать, что я только тем и занимаюсь, что
обижаю девочек», — Цинта передразнил Альберта и добавил серьёзно, —
отступись, мой князь. Не погуби волшебный цветок.