– Ах да, у нас тут небольшие изменения в брачном договоре, надо
бы с твоим отцом согласовать.
– Какие? – Игинир принял свиток из рук королевского секретаря,
развязал ленту, пробежал текст взглядом.
– Ничего особенного. – Роберт небрежно махнул рукой. – Сущий
пустяк: всего лишь имя невесты поменялось. Виола передумала, а
Виолетта согласилась вместо неё принять руку и сердце твоего
батюшки. Никакой ведь разницы, приданое то же самое, девицы –
близнецы, на одно лицо.
– Не сказал бы, что никакой разницы, – возразил северянин, резко
повернул голову к несчастной Виоле, и та аж пошатнулась под его
пронзительным взглядом.
Что-то понял о ней посланник императора: его взгляд изменился,
словно потяжелел, а уголки красиво очерченного рта опустились.
«Даже не стесняется магичить, наглец», – разозлилась Летта. Стало
обидно за сестру. Она же не виновата. Ни в чём. Да за такое нежное
и доброе сердце, как у Виолы, ещё побороться надо, а не плевать
мысленно в её сторону!
Выражение злости застыло на лице Летты, когда принц повернулся к
ней и одарил таким же просвечивающим взглядом.
Многоликий ласх, вспомнила принцесса характеристику его магии.
Не обычный синий маг Севера, которому подвластен воздух и холод, а
один из немногих сохранивших такое редкое наследие древних айров,
как способность изменять тело и видеть скрытое сквозь морок.
Летта под его взглядом опустила ресницы – привыкла уже скрывать
любой проблеск мысли, чтобы не заклевали старшие сёстры, – и
выдавила фальшивую до оскомины приветливую улыбку, почти оскал.
Не могла она мило улыбаться, когда именно в этот миг осознала
как никогда чётко, какая судьба её ждёт – недолгая жизнь стекляшки
в окружении молотов – снежных дьяволов, которым она на один
зуб.
«Обломится ещё ваш зуб!» – упрямо сжала она губы.
До рождения императорского сына, которого Роберт обещал
благословить огнём, её жизнь будет драгоценной, оберегаемой. Ну, а
что будет после, зависит только от неё.
Выживать Летта умела. Она всю жизнь в королевском гадюшнике
среди змей и скорпионов росла, научилась за восемнадцать лет.
Она другого боялась: беззащитности перед колдовством.
Бездарность не была бедой в равнинном королевстве, где магией
владели только короли, передавая тайну дара по мужской линии. Да
ещё, по слухам, магичили жрецы Безымянного бога, а остальные
гардарунтцы либо не были магами, либо сжигались за колдовство
жрецами.