Уйти?
Вернуться по дороге, пересчитав мертвецов, и лично
посмотреть?
Наверное, это было правильное решение. Но осуществить его не
вышло. Чья-то рука схватила за шиворот, подняла, тряхнула и
швырнула к огню.
— Смотри, Сержант. Сбежит, со всего десятка шкуру спущу.
Этот голос заставил прижаться к земле и зарычать. Вот тот, кого
Дар должен убить.
— Посади на цепь.
Он сумел вскочить и добраться до цели. Ударить камнем по
протянутой руке и получить второй рукой по зубам. Запоздало
подумалось, что зря рубашку стирал — все равно кровью зальет.
А враг присел на корточки и, вцепившись в волосы, голову задрал.
Шея отчетливо хрустела. Но Дар, сцепив зубы, разглядывал человека,
которого непременно должен убить.
Рыжие волосы. Рыжие глаза, почти как у брата. И черный
рисунок.
Задача усложнялась. Дар не знал, как можно убить протектора.
Но выяснит.
— Злой, — сказал враг. — Жаль, что младшая ветвь. Тебя, пожалуй,
можно было бы чему-то научить.
Рычать с вывернутой головой было неудобно.
— Ладно, на что-нибудь сгодишься.
Дара отпустили. Он поднялся, не сразу, но поднялся. И лишь
затем, чтобы попасть в руки Сержанта. Тот, правда, не стал бить, но
вытер лицо мокрой тряпкой и, оттащив к костру, сунул плошку с
кашей.
— Ешь.
Дар не стал отказываться. Чтобы жить и убивать, нужны силы.
Но на цепь его все-таки посадили: Сержант не любил рисковать
своими людьми.
Проснулся Сержант оттого, что карета замедлила ход. Не открывая
глаз, попытался определить направление. Восток. И море рядом.
Знать бы еще, какое именно.
Какое бы ни было, но корабль — куда более надежная тюрьма, чем
карета.
— Ты не спишь. У тебя дыхание изменилось. И движения глаз
выдают. — Чужак сидел на полу и снова выглядел ребенком.
Правильно: если прибыли к пункту пересадки, то в любой момент
может появиться охрана.
— Я принес клятву, — сказал он, поправляя берет.
— Хорошо.
Открыть глаза. Приспособиться к сумеркам — плотные занавески и
догоревшая свеча создавали иллюзию ночи — и сесть. Размять затекшие
мышцы. Выровнять дыхание.
— Я хотел спросить, почему из всех женщин ты выбрал именно эту?
И почему не способен изменить выбор?
— Не знаю.
— То есть это не было осознанным действием?
— Не было.
К счастью, больше чужак вопросов не задавал.
Ехали еще два часа. Пустых. Наполненных самыми разными мыслями,
избавиться от которых не получилось. И сдавшись, Сержант вытащил из
кармана фарфоровую кошку.