Широким шагом, торопясь, прошел через двор, к дому, большому,
низкому, с бойницами вместо окон по наружной стене. Толкнул тяжелую
деревянную дверь и очутился во внутреннем дворе. На плетеных
травяных циновках, под навесом, играли с кошкой двое детей, девочка
и маленький мальчик, дочка и младший сын.
– Папа! – вскочила на ноги семилетняя Лиана. –
Возьмешь нас завтра в город?
– В город? – сделал вид, что озадачился, я. – А
ты маме помогала?
– Я с Димом сижу! – Она обличающим жестом указала на
малыша. – И обед готовить помогала.
– Ну, тогда подумать надо, – развел я руками. –
А вообще, княжна моя, не знаю я точно, сбор объявили.
Что такое «сбор», знают даже дети, поэтому Лиана погрустнела и
принялась возиться с кошкой. А ведь время самое ярмарочное. Мы
коней продали закупщикам армии князя Валашского за хорошую цену,
все вокруг торгуют и расторговываются, в городках веселье, все
отдыхают. Но долг есть долг, от степняков всего можно ждать. Могут
попасти свои табуны и стада вдалеке да и уйти, а могут, если
слабину заметят, напасть. И тогда беда, все сожгут, все разграбят,
всех, кого смогут, в плен угонят.
Толкнув дверь, вошел в полумрак горницы, отдал короткий поклон
алтарю – маленькой плошке с горящим фитилем, плававшей в чаше
с водой, Брату с Сестрой уважение от нашего дома.
Жена возилась у стола, собираясь накрывать стол. Я глянул
на нее исподтишка – словно и не было ей сорока лет и пяти
детей, из которых боги двоих прибрали в младенчестве. Все такое же
гибкое и сильное тело, все так же густы ее светлые волосы,
собранные в длинный конский хвост на затылке, и шея до сих пор без
единой морщины.
Обернулась, насторожилась. Сразу чувствует, когда что-то не
так.
– Полдничать не останешься?
– Заверни что-нибудь, по дороге поем, – сказал я,
обняв ее за плечи и поцеловав в пахнущую ванилью щеку. Она еще и
булочки испекла.
– Вот булочек закинь пару, их и съем по дороге.
– Сбор? – спросила она. – Я коня слышала.
– Сбор, – кивнул я. – Но пика желтая, особой
тревоги нет.
Быстро переоделся из рабочего, пахнущего конским потом, в
обычное платье. Натянул сапоги до колена, вышел на двор,
отполировал ваксой так, чтобы в них смотреться можно было. Рабочий
жилет, что на голое тело носится, сменил на холщовую рубаху, с
вышивкой по воротнику – рукоделием дочери. А наверх уже
натянул жилет из холстины грубой, почти дерюги, в серо-зеленый цвет
крашенный. Без него из дому выходить плохо. В карманах и часы, и
платок, и всякие мелкие принадлежности.