— Говорите, только быстрее, у нас
практически не осталось времени! — судья настолько был не
заинтересован в дальнейшем затягивании процесса, что даже не стал
меня поправлять и напоминать о правильной форме обращения к суду,
как он это обычно делал на всех предыдущих судебных слушаниях.
— Я не признаю себе виновным ни по
одной статье обвинения и требую полного ментального
сканирования!
Была бы в зале незаинтересованная
публика — она бы ахнула. Еще бы, после такой процедуры шанс
остаться с целыми мозгами совсем невелик, поэтому никто и не спешит
выбирать такой вариант проверки показаний. Уж лучше отсидеть
сколько скажут, чем стать овощем. Но не прессы, ни просто зевак,
что любят ходить в суды, тут не было, закрытое заседание,
как-никак! Вот только у меня другой случай... Очень особый и очень
расстрельный...
«Серьезное заявление, а не
боишься того, что станешь ку-ку? Свободным, но без
мозгов?»
«А есть ли выбор? Тут либо ку-ку,
либо то же самое, но уже пулей в лоб!»
«Обычно стреляют в затылок, так
считается гуманнее».
И пока я размышлял и переговаривался
со своим внутренним «я», да ждал когда до судьи дойдет, что же я
сказал, в монолог влез прокурор. Да не просто влез, а активно при
этом начал жестикулировать, посылая невербальные сигналы судье.
— То есть, вы утверждает, что
выполняли приказ? — прокурор вновь сел на своего любимого конька. —
Есть ли какие-нибудь документальные доказательства существования
подобных приказов, или же может быть есть свидетели? Уточню — живые
свидетели! Ссылаться на каких-то там мертвецов, как вы делали это в
своих показаниях, не лучшая идея...
«Из прокурора получился бы
отменный мим! Вон как кривляется!»
«Тсс, не до тебя сейчас!»
— Они не какие-то там мертвецы! Они
мои товарищи, с которыми я прошел не одну кампанию! А вашего
генерала Вешневского, отдавшего приказ, я вообще в первый раз
видел! Перевели штабную крысу на передовую, опыта получить перед
тем, как в Генеральный штаб пристроят! Не так ли?
Последний вопрос был уже задан не
прокурору, а старшему лейтенанту и по совместительству
единственному зрителю, допущенному в зал, где проходило закрытое
слушание моего дела. И лейтенант этот был ни кто иной, как
Ставрасов, адъютант генерал-майора Вешневского.
И с конкретно этим лейтенантом я был
хорошо знаком...