–
А ты хоть на похороны успела? – осторожно интересуется.
–
Успела, Вадь...
–
А, ну молоток! – он облегченно выдыхает и мгновенно переводит тему: – Колись, что
у тебя там сегодня – хлебный денёк? Сколько натруженных шей и хребтов попались
в эти нежные ручки.
–
Да там ничего путного, одни халявщики! Заплатят за шею, а потом: «Ой, а можно
ещё пониже, а то так спина ноет!» – я подхватила тяжёлые пакеты с продуктами и,
крякнув, почти бегом рванула к своему подъезду. – Да фиг с ними! Я о другом
хотела… Прикинь, та-да-ам – я задаток за Боровскую взяла!
–
Да ладно! – искренне удивился Вадим. – И кто рискнул? А если соседи стуканут?
–
Не, не должны. Я той языкастой бабке банку мёда припёрла и пять кило сахара.
Мне бы сделку успеть провести, а потом пусть рассказывают.
–
Ну ты и жучка! – восхищенно присвистнул мой Вадька, и я довольно заулыбалась.
Комплимент, однако!
А
совесть... Это не ко мне! Совесть на хлеб не намажешь! Ни за коммуналку, ни за
учебу ею не расплатишься. И за помины тоже. Мораль такова – кто хочет чистую
квартирку – пусть покупают с нуля. Так-то вот! А каждая вторичка обязательно со
своей тухлой историей.
Взобравшись
на четвёртый этаж, я быстро свернула разговор и приложила ухо к двери. Тишина.
Может, мама спит? Оказалось – показалось. Никаких следов присутствия мамы здесь
нет. А где же её вещи?
В
тихой, непривычно пустой квартире… потеря внезапно обрушилась на меня
невыносимой тяжестью. Здесь каждый сантиметр напоминает о Бабане. И поверить,
что её больше не будет, просто не получается… Невозможно. Кажется, прямо сейчас
откроется дверь в её комнату и недовольный голос гаркнет: «Мой руки, шаболда! Небось,
опять голодная, как собака?
Голодная, Бабань… Как
стая зубастых волков!
Закрывшись
в ванной, я долго и тщательно намыливаю руки и разглядываю себя в зеркале. И
правда мелкопузая! Может, мне каре сделать?.. Со своим ростом я уже давно
смирилась. Метр пятьдесят девять – это мой пожизненный приговор. И на округлые
формы тоже надежды мало – и мама, и Бабаня стройные, а отец…
В
глубине квартиры что-то громыхнуло, заставив меня вздрогнуть. Выключаю воду и
прислушиваюсь... А шумно выдохнув, понимаю, что несколько секунд не дышала. Вот
дурная! Это же Ричи хулиганит!
Я
взбираюсь на край ванны и аккуратно снимаю решётку вытяжки. Достаю начатую
пачку сигарет, зажигалку и, прикурив, с наслаждением затягиваюсь. Понимаю, что
спалить меня некому, но всё же делаю это тихо и дымок выпускаю точно в вытяжное
отверстие. Это мой ежевечерний тайный ритуал, и я не стану ему изменять.