– Почему нет? – пожал плечами
полковник. – Если хочешь, я могу узнать, что да как, и где учиться
надо. Узнать? – повернул он голову к парню.
– Да… Да, Павел Константинович!
Узнайте, пожалуйста, где мне надо будет учиться. Я хочу быть
милиционером! – прямо взглянув в глаза Егорову, твердо ответил
Мишка.
По настоянию Егорова и при немалом
его участии Мишку после небольшой проверки взяли в шестой класс
вечерней школы. Сама школа располагалась в городе, что парня,
впрочем, немало порадовало – у него появился неоспоримый повод
перебраться жить поближе к школе.
От завода, куда он устроился учеником
токаря, ему выдали комнату в общежитии, и Мишка незамедлительно
переехал туда – дар начинал уже ощутимо давить, требуя выхода, а
вот куда его выпустить, парень не находил.
Егоров, явно не желавший отпускать
его из-под своего контроля, тем более что начал замечать у парня
первые признаки нервозности и понимавший, что у Мишки снова
начинается период «застоя», как он про себя называл подобное его
состояние, возражал, боясь, что мальчишка не справится со своими
возможностями и что-нибудь натворит. Но на помощь Мишке неожиданно
пришла Наталья Петровна.
– Отпусти его, Паша, – тихонько
подойдя к мужу сзади, положила она ему руки на плечи. – Отпусти.
Мальчик он взрослый, умный. Пусть учится жить. А к нам он на
выходные приезжать будет.
– Конечно! Обязательно, – с
облегчением кивнул Мишка, улыбнувшись ей.
– Ты не понимаешь! – резко обернулся
к жене Егоров, накрыв ее руку своей.
– Понимаю, Паша, понимаю. Тяжело ему
у нас, – Наталья Петровна, улыбаясь, ласково смотрела на Мишку, и
тот опустил голову под ее взглядом. – Он вольная птица. Не связывай
его, Паша, не надо.
Егоров, переводя взгляд с жены на
сидевшего опустив голову парня и обратно, молчал. Нет, ему было,
что сказать, но он боялся выдать Мишкину тайну и в сердцах
сболтнуть при жене лишнего. Зря он затеял этот разговор дома, но на
улице шел дождь, и уйти от лишних ушей не получилось.
Неожиданно на его руку, легшую на
стол, опустилась Мишкина рука, и в голове зазвучал голос
мальчишки:
– Павел Константинович, вы же видите
– я скоро перестану контролировать то, что сидит во мне. И не
говорите, что вы не понимаете, о чем я. Я как бомба, которая
неизвестно когда рванет. Я опасен. Действительно опасен. Поэтому
мне лучше быть подальше до тех пор, пока я не придумаю, что с этим
можно сделать. И можете не говорить вслух, думайте, я услышу, – в
потемневших, серьезных глазах парня мелькнула улыбка.