— Что вы имеете мне сообщить?
Гномка обернулась с выражением такой радости на мордашке, что
захотелось завыть. Правда, когда её взгляд переместился чуть ниже
моего подбородка, в голубых глазах появилось недоумение:
— А зачем…
— Не имею ни малейшего представления, — поспешил я избавиться от
потока совершенно ненужных вопросов, на которые всё равно не мог
придумать ответа.
Гномка помолчала. Пару мгновений, не больше. И спросила то
единственное, что волновало её, по-видимому, больше всего:
— А он тяжёлый?
Следовало бы засмеяться, но искренняя забота на круглом личике
выглядела так умилительно, что я жутким усилием воли затолкал смех
в горло, изобразив то ли кашель, то ли приступ удушья. Но моё
фырканье повлекло за собой лишь усиление тревоги в голосе
Мирримы:
— Тебе снова плохо?
И вот тут я заржал. Именно — заржал. Даже лошадка, запряжённая в
телегу, повернула голову в нашу сторону. Из глаз брызнули слёзы, и
мне потребовалось не меньше пары минут, чтобы взять себя в руки.
Сначала гномка не могла понять, что происходит, но постепенно и до
её недалёких мозгов дошло, что я просто смеюсь. И, разумеется, если
смеюсь, то смеюсь над ней. Маленькие кулачки сердито уткнулись в
бока, щёки залил румянец, голубое небо взгляда затянулось грозовыми
тучами.
— Да как… Да ты… Да я… Тут… Так перепугалась… А он…
Я выдохнул последнюю смешинку и лучезарно улыбнулся:
— Не напрягайся так, милая!
В беседе вновь наступила пауза, потому что Миррима шлёпала
губами, как выуженная рыба, но ни одного звука до меня не долетало.
Ох, опять Джерон во всём виноват… Ладно, примем меры.
— Извини, пожалуйста, я не дал тебе договорить… Я смеялся вовсе
не над тобой — только над твоими словами…
— Ты хочешь сказать, что мои слова не имеют ко мне никакого
отношения?! — Она явно была не прочь поскандалить.
Как там твердит народная молва? Милые бранятся — только тешатся?
Всё с тобой понятно, милая: ты без ума от меня! Думаете, шучу? А
чем тогда объяснить столь открытое, даже, можно сказать, назойливое
внимание к моей скромной персоне со стороны малознакомой особы
женского пола? В редкие минуты честности с самим собой я прекрасно
сознаю, что не обладаю — ни во внешнем облике, ни в глубинах души —
никакими выдающимися качествами, которые могли бы вызвать уважение
(не говоря уж о восхищении!) и желание поближе познакомиться… Она
же видела, что от меня нет никакого проку в простейших житейских
ситуациях! И всё равно, как репей, цепляется… Есть, правда, ещё
одно возможное, но не слишком лестное, объяснение… Что, если гномка
решила открыть приют имени себя для сирых и убогих? А я буду первым
подопытным? Ну уж нет! Такая забота мне не нужна!