— Не то чтобы не даёт… — неопределённо ответил доктор. —
Временами мне кажется, что наступает улучшение, но спустя день-два
«кисея» снова становится плотной.
— Странно, не находите?
— Куда уж страннее… Некоторые полагают, что это не магия, а
проклятие.
— Ха, от заклятия до проклятия — всего один шаг, к тому же… —
где-то в груди ледяными лапками прошелестело старое, но совсем не
дряхлое воспоминание, — делать такое предположение — слишком
большая ответственность.
— Да уж… — вздохнул доктор. — Никто и не делает, только шепчутся
по углам…
— Проклятие родовое? — уточнил я.
— Да кто ж его знает? — в сердцах бросил Гизариус.
— Я имею в виду: раньше подобное случалось?
— Насколько я знаю, нет.
— Проклятие в первом поколении? — задумчиво спросил я у самого
себя. — Маловероятно, чтобы оно дало такой устойчивый эффект и так
быстро… Разве что его прокляли с рождения… Но любой опытный маг
может уловить след свежего проклятия — оно будет пылать во всех
Пластах не один десяток лет…
Доктор с интересом прислушивался к моему бормотанию и в конце
концов спросил прямо:
— Ты — маг?
Я расхохотался:
— Куда там!.. Просто много читал в детстве.
Лучше бы я этого не говорил — взгляд Гизариуса стал ещё
подозрительнее. Фрэлл, ну кто меня за язык тянет?!
— Похоже, ты хорошо знаком с магическими техниками… — протянул
доктор.
— Да, какое-то время меня занимало всё, связанное с проклятиями…
Но не так уж долго. — Я уставился на посуду, сваленную в тазик.
Доктор, совершенно справедливо решив, что разговор окончен,
двинулся к выходу, но на пороге остановился и посмотрел на
меня.
— И почему я всё это тебе рассказал?
— Потому что я спросил. — Довольная улыбка расплылась на моём
лице. Ну, на половине лица.
— Надеюсь, ты понимаешь, что всё сказанное мною не должно выйти
за пределы этой комнаты?
— Разумеется. Хотя не удивлюсь, если то, что рассказали вы,
известно последнему нищему в Западном Шеме.
— Не без того… — Доктор покачал головой и удалился. Наверное,
чтобы отдохнуть после обеда. А меня ждала ещё гора грязной
посуды…
* * *
Примерно неделю я занимался ерундой: приводил в порядок
внутренности и наружность дома, в котором обитал вместе с доктором,
принцем и его верным слугой. Такая работа не требовала чрезмерных
усилий, но отличалась редкостным однообразием. В комнаты, которые
занимал Дэриен, меня, конечно, не пустили — рыжеволосая гора по
имени Борг заявила мне просто и понятно: если сунешься на порог,
будешь нещадно бит. Я не протестовал: если ему хочется самому мыть
полы, пусть моет. Но я не отказался бы от удовольствия хоть одним
глазком увидеть, как это происходит, потому что, по моему скромному
убеждению, лапы Борга были созданы для секиры или копья, на худой
конец — для двуручника, но уж никак не для половой тряпки…