– Курить есть?
Он кивнул, и человек сбежал вниз.
– Здорово, Серков, – буркнул парень, протягивая ему сигареты.
– И спички давай, пустой я.
Он жадно затянулся несколько раз, поглядывая на парня с ленивой усмешкой. У него была смуглая кожа и немыслимой правильности пробор.
– Чего же она тебя в такую рань прогнала?
Ухмыльнувшись, Серков присел, потрогал орущий приемник:
– Хорошая машина. Продай.
Парень покачал головой.
– Ах ты, тихушник… – Серков отрывисто засмеялся.
Шагнув к кромке берега, он лег на руки и окунул лицо в воду. Он пил и отфыркивался.
– Пошли, – сказал он, поднимаясь.
– Куда?
– Покушать надо. Деньги есть?
– Нету.
– Врешь! – Серков опять засмеялся ему в глаза. – Ты же не пьешь. Куда ты их деваешь?
– Рано еще, закрыто все, – сказал парень, насупясь.
– Иди, раз зовут. И тебя, дурака, накормлю.
Рынок уже оживал. Серков обошел с тыла дощатый павильон, приютившийся за воротами рынка, и забарабанил в дверь.
На повторный стук послышалось ворчание, шваркнула щеколда.
– Не спится тебе, охламону, – сказала тетка, впуская их в сырую, жаркую тьму. – А это еще кто?
– Жениха тебе привел, – отвечал Серков, хлопнув ее по спине. – Соскучилась, Нелька?
В закутке среди бочек, наставленных там и тут, хлопотала у стола еще одна женщина, помоложе.
– Деньги принес?
– Были б деньги, только бы вы меня и видали, – сказал Серков, усаживаясь на сундук в углу и подхватывая молодую.
Смеясь, она отпихнула его.
– Все по девкам шляешься, а как денег нет, так, значит, ко мне? Пускай тебя твоя Зойка кормит.
– Какая еще Зойка? – крикнула буфетчица.
– Да знаешь ты ее, Нель, в комиссионном работает на Красноармейском. Кривоногая такая, вся в веснушках. Мужик у ней механик на “Академике Ферсмане”.
– Вот стерва, – довольно сказал Серков. – Все знает.
– Погоди, муж вернется, он тебе навешает.
Серков только засмеялся, блеснув белыми зубами.
– Вернулся уж, – сказал он и подмигнул Толику.
В проеме перегородки виднелась стойка и высокие мраморные столики в пустынном зале павильона.
– Ступай на балкон, говорит, муж пришел, – со смехом рассказывал Серков. – У самой аж зубы стучат. Этаж четвертый. Чего я там не видал, на балконе? Открывай, говорю, толковище будем иметь…
– Пришиб, что ли? – спросила молодая, обмирая.
– Кого?
Толик невольно посмотрел на покрытую черным пухом пятерню Серкова.