«Ты
убил ее, что бы ты ни говорил, братец, но я видел, как ты убил ее,
не дав завершить начатое. Как же я благодарен тебе за это и как же
я тебя за это ненавижу!»
[1]
Рондель – кинжал 14-15 веков, призванный пробивать броню. У данного
кинжала дисковидная гарда, которая позволяет держать упор при
колющем ударе.
Охота
длилась весь день и торжественно завершилась к утру следующего с
появлением короля.
Как
положено, самого лучшего зверя загнал монарх.
— Боги
благосклонны к вам и нашему королевству, сир! – кричали
восторженные придворные, глядя на огромную освежеванную тушу
кабана.
Однако
Гарольд, несмотря на крупную добычу и поздравления, был молчалив и
задумчив. Он то и дело оглядывался и с тоской всматривался в глубь
леса, потом, словно согнав оцепенение, хмурил густые брови,
растирал могучей рукой грудь и гнал коня прочь.
В замке,
сгрузив дичь и отдав распоряжения о вечернем пире, он ушел в свои
покои. Там, не снимая сапог и дублета, рухнул на кровать и забылся
тревожным сном.
И вновь
перед ним сверкала зеленью поляна, снова мерцали круги из грибов.
Прекрасная дочь Грианана, королева нечестивого двора, манила внутрь
холма, полного золота.
«Я сон
меча, прощальное пламя, пища ворон. И ты отныне будешь танцевать со
мной, младший сын короля».
***
Айлин
поднялась в свои покои. Все тело ломило. Многочасовое пребывание в
седле и сон в холодном, переполненном дамами шатре вымотали
неимоверно. Казалось, ее кинули в яму со змеями. Женщины,
утомленные соколиной охотой и страдающие от отсутствия внимания
мужчин, упражнялись в высокой словесности.
«А в вашей
деревне все дамы сидят в седле по-мужски? Ах, простите, я забыла,
что в вашей деревне нет дам!»
«А как вы
охотились, леди Айлин? У вас нет ни ловчей птицы, ни дубинки.
Неужто единорога приманивали? Хотя, судя по вашему животу, уже вряд
ли».
«Не могу
понять: раз вы умеете золотую нитку прясть, то почему ваш отец
арендует землю, а не выкупит ее?»
И так
далее. Были б это деревенские соседки, можно было бы затеять драку
или спустить собак, а как обезвреживать благородных дам, Айлин не
знала. Приходилось улыбаться, молчать и учиться. Под конец дня лицо
ломило от прилипшей гримасы, а из-за обилия колючих взглядов
чесалось между лопаток.
— Мари,
прикажи согреть воды, я хочу помыться и отдохнуть перед очередным
пиром, — устало попросила Айлин, развязывая шнурок
плаща.