Правда сейчас все же они на колесах — вон по кустам
замаскированы три его машины и бензина в баках залито прилично.
Кидаться в идиотскую контратаку — смысла нет, а вот отступать с
толком — вполне возможно. Прежде всего надо найти командование, это
для офицера самое главное. Да, понятно, что от батальонного и
полкового руководства еще вчера остались огрызки и ошметья, но уж
дивизионное должно сохраниться!
— Что у тебя за приобретение? — кивнул в сторону
швиммвагена.
— Отличный вездеход! Везде может пробраться и плавает отлично.
Быстрый, но хрупкий, как таракан. Потому отлично подходит для
разведки, только аккуратной и без пальбы.
— Украл? — понимающе усмехнулся Поппендик.
— Нет, просто нашел. Ирония войны — водителя перебило взрывом
пополам, а корытце рядом не повредило совершенно — спокойно ответил
старшина.
— Надо найти командование. В конце концов наша рота не
единственная. Где-то же должны быть и остальные роты батальона, не
везде же начальствуют ослы, охочие только до громких подвигов.
Полковое начальство, опять же. Да на худой конец нам бы пригодились
и саперы, и зенитчики нашего батальона...
Поток его бесспорно разумных соображений старшина пресек как-то
очень уж вежливо, но непререкаемо, как говорят взрослые с
капризными детьми:
— Камрад, ты очевидно не слушал меня. Фронт — рухнул. На сотни
километров. За вчерашний день Иваны продвинулись самое малое на
пару десятков километров. То, что тебя запихнули сдуру на самое
опасное, будь цел этот дурацкий мост, направление — спасло твой
взвод. Теперь нам придется выигрывать у русских этот заезд. Но все,
что нам подвернется по дороге — будет огрызками, осколками и
ошметьями. Это как морская волна, грохнувшая на пляж. И мы в ней
кувыркаемся, как ошалелые курортники вместе со всяким мусором.
— Что предлагаешь? — спросил младшего по званию новолепленный
командир роты.
— Подождать до вечера. Потом в темноте проскочить захваченную
Иванами полосу и выйти к своим.
— Почему не сразу сейчас? — иронично поднял бровь Поппендик.
Получилось не очень выразительно, после морозной и бессонной ночи
его одолевала зевота. Вдвойне странно, тем более, что когда стало
ясно, что это — разгром, сердце заколотилось как барабан под
лапками дрессированного зайца. Но впору рот порвать.
— Они контролируют основные дороги. Авиация все время болтается
над головой. Нас сожгут сразу, как обнаружат, они наловчились это
делать. А пробираться по проселкам мы долго не сможем — зверюшки
слишком тяжелые для большинства мостиков.