ла и накрутила себя
до состояния кипения. Мундиры и халаты
времени понапрасну не тратили — сделали записи, поругались,
помирились и выставили троих для объяснения с императором. В их
число вошли Асхель, Шаритон и глава группы, которая открывала
второй портал, Тавервель.
Я тоже времени даром не теряла и
успела замёрзнуть, проголодаться и захотеть пить. Обо мне
по-прежнему никто не вспоминал, хотя по моим ощущениям прошло уже
больше четырёх часов. Тот факт, что понимаю речь
магов, я уже приняла. До сих пор не
знала, почему так произошло, но разве это имело значение? Гораздо
сильнее занимало другое — стоило
ли в этом признаваться? Этот вопрос был крайне животрепещущим,
потому что, с одной стороны, они говорили при мне без стеснения и
это могло дать преимущество. С другой — ко мне относились, как к
предмету интерьера, но интуиция подсказывала, что это изменится,
если их немного удивить.
За прошедшие четыре часа я смогла
изучить последствия перехода. Конопушки на руках исчезли. Волосы
стали более шелковистыми и кудрявыми. Коса без резинки распалась на
тугие локоны, и я рассматривала это богатство с искренним
восхищением. Цвет тоже получился отпадным. С одной стороны, вполне
естественным, без перегиба в красный или оранжевый. А с другой —
было в нём что-то завораживающее. Даже в искусственном свете
лаборатории он сиял.
Я задумалась, почему все мужчины тут
оказались брюнетами. Может, у них тут вообще нет других вариантов?
Светлые и рыжие волосы — это случайная мутация, насколько я читала.
Возможно, в этом мире она вообще не возникла или считалась
атавизмом? Насколько позволяло рассмотреть освещение, глаза у всех
были карие.
Кушетка стояла недалеко от
металлической отполированной стены, так что я видела своё
отражение, пусть и в несколько искаженном виде. Черты лица остались
практически такими же. Произошло только какое-то неуловимое
изменение, как у Маши. Теперь меня смело можно называть красавицей.
Вот только я не могла точно сказать, что изменилось. Чуть другая
линия бровей? Нос? Вроде, мой, но как будто чуть изящнее. Губы мои,
такие же пухлые, как раньше, но словно чуть ярче очерчены. Брови и
ресницы темнее, а на коже больше нет веснушек. Принципиальных
изменений не произошло, но мелкие детали сложились в общую чудесную
картину.