Даны
от этого цирка потихоньку охреневали, но потом стало не до того –
отвлекли последние сборы. Закончили их только к ужину, и жутко
устали абсолютно все, а я после практически бессонной ночи и
уроков, которые никто и не подумал отменять, чувствовала себя
вообще как портовый докер в пятницу. Основную массу сил отнимал не
сам процесс стаскивания и упаковывания, а необходимость решать, что
же все-таки взять, а что оставить – сид оказался полон всяких
чудесных штук, бросать которые категорически не хотелось. Но и
унести все не было никакой возможности – наша грузоподъемность,
увы, не беспредельна. И руки баулами занимать не стоило, мало ли
что еще случится.
Кроме оружия и доспехов не вызывали сомнений
только три вещи: небольшой запас продуктов, архив, и… моя сумка.
Даже Вессаэль смирился с тем, что я ее не брошу и вопрос не
поднимал. Основательная горсть драгоценных кристаллов с записями и
четыре нириэ уютно умостились в ней же, добавив, конечно, тяжести,
но внушительные заплечные мешки данов, переупакованные каждый раз
по двадцать, не шли с ней ни в какое сравнение. В конце концов,
приготовления к завтрашнему торжественному выходу все-таки были
закончены, и мы побрели ужинать.
Обстановка за столом была уже привычной – я
млела в лучах негаданно обретенной дружбы и грелась в общей
атмосфере тепла. Но что-то сегодня мне все-таки мешало. Какая-то
неправильность… или, скорее, нетипичная правильность… В общем,
долго я не могла понять, что же оно такое, да и не напрягалась
особо, пока меня вдруг не кольнула мысль: «А если это опять дар
дает о себе знать? Если это важно?»
Я
начала потихоньку крутить головой, стараясь найти источник тревоги.
И когда взгляд упал на хисстэ, сидевшего рядом с синеглазкой
Ассилем и что-то негромко говорившего лишь ему, стало понятно в чем
дело – эти двое были странно созвучны между собой, как-то очень уж
подходили друг другу, чтобы это могло оказаться просто
случайностью. Ну, вроде как Суинни и его загадочная принцесса, в
которую он был влюблен…
Влюблен?!! Я чуть не подпрыгнула, когда до
меня дошло. Черт! Интересно, дед знает? Похоже, все-таки нет. Такие
связи, если я все правильно понимаю, никто кроме меня видеть не
может, а явным оно пока не стало. Мысли просто запрыгали в
ошалевшей голове: «Что же теперь делать? Сказать Вессаэлю или нет?
И вообще, мое ли это дело, совать туда нос?» В конце концов,
решила, что сказать все-таки должна. Сьеррин имел право знать, а
вот меры он уж пусть принимает сам. Или не принимает…