— Всё, поехали! Гена, не лезь наверх.
— Ну, това-арищ полко-овник... — заканючил младший вождь
сильнейшего на планете рода, министр иностранных дел, эротическая
мечта девушек далекой Земли и так далее.
— Слушай, тебе вообще ездить на бэтээре запрещено такой-растакой
резолюцией Организации Объединенных Наций!
— Нет, это вам запрещено катать меня на бэтээре, вы
цивилизованные и подчиняетесь своей ООН. А мы куда хотим, туда и
лезем. Мы дикари и э-э... инопланетные папуасы! — парировал
Унгелен. — Между прочим, если я поеду внутри машины, это еще хуже —
я могу случайно рассмотреть пушку или украсть отвертку, и у меня
будет культурный шок!
— Как же я по тебе соскучился, папуас ты этакий! — произнес
Газин с чувством.
— Мы все тоже, — сказал Унгелен негромко.
Газин резко посерьезнел и кивнул в ответ.
— Ладно, если свалишься — пеняй на себя! Отцу пожалуюсь!..
Советник, прошу за мной. На два слова.
Пока шли к машине, Газин молчал, что-то обдумывая, и только у
самого люка его прорвало.
— Облегчаю вам задачу, — буркнул он. — Вы же станете докладывать
обстановку по своей линии, так уж лучше сразу... Чтобы потом не
говорили, будто я скрываю. А я не скрываю. Короче, чего Борис весь
такой нервничает... М-да...
— У него что-то сломалось?
— Интегратор он потерял.
Пожалуй, я сильно переоцениваю себя, когда думаю, что ко всему
готов.
Наверное еще сказывается, что в экспедиции всегда был образцовый
порядок, и мы привыкли к хорошему, расслабились. Забыли, что наша
теплая дружная компания, несмотря на разношерстный состав и
примерно двадцать процентов гражданских специалистов, все равно —
армия. И по внутреннему регламенту, и по жизненному укладу. А
вооруженные силы, дорогие мои товарищи, это такая интересная
субстанция, которая должна себя проявить рано или поздно.
— Полевой системный интегратор, — уточнил Газин на всякий
случай, поймав мой ошарашенный взгляд. — Не спрашивайте, как.
Ну, что скажешь, молодцы.
Вообще, если задуматься, то потерять чемоданчик с интегратором в
полевых условиях немыслимо, зато на базе — как раз не проблема.
Уронили со стеллажа, отставили в угол от греха подальше, чтобы
больше не падал, задвинули еще куда-нибудь при уборке, и все
дела.
Или наоборот, он в одном из бэтээров лежит под сиденьем, в
полной готовности системно интегрировать работу войск, просто
работы нет и не предвидится — и о нем забыли.