Унгусман, судя по всему, колдуну не поверил. Выразил
благодарность, сказал, что принял к сведению — и забыл. У великого
вождя неплохая агентурная сеть, и прогноз Уно никак не ложится на
ее донесения — неоткуда ждать беды страшнее засухи, а к засухе тут
готовы с тех пор, как научились вялить мясо, сушить фрукты, и
изобрели пеммикан, то есть, всегда. Наконец, Уно сам себе не очень
поверил, он ведь далеко не дурак. От предсказания веяло
неопределенным инфернальным злом, а шаманы знают: как поперло из
тебя хтоническое, значит, возможен передоз, и это куролесят твои
внутренние демоны, они тоже нанюхались.
— Я бы пренебрег, — бросил Калугин с изысканной небрежностью
опытного профессионала. — Сдается мне, Тунгус лучше знает, во что
верить, у него опыта больше.
— Я бы тоже, — согласился Миша. — Но скажу вам, как солдат —
солдатам, пренебрегая — не перегибай!
— Эвона как! — восхитился Калугин. — А по-русски?..
— Ну, лично я сделал все от меня зависящее — нарочно проставил
такие теги, чтобы вы обязательно прочли мой отчет!
— Мы и так читаем... У вас замечательные отчеты.
— Да в гробу вы их видали! Как будто вам что-то понятно там!
— Действительно, куда уж нам! — сказал Калугин, и они с Мишей
обменялись не самыми любезными взглядами. А потом Миша странно
покосился на меня. Изучающе.
Похоже, я чего-то не знаю, и отношения советника с профессором
далеки от безоблачных.
— Последний отчет был вполне понятный даже для неспециалиста, —
заверил я. — Особенно в части о влиянии пугающих слухов на общую
атмосферу во дворце. Прекрасное оперативное донесение. Только без
выводов.
— Выводы пускай делают те, кому положено делать выводы! — сказал
Миша. — А я поехал собирать манатки и валить отсюда, пока не
началось.
— Это вы нас предупредили, как филолог — филологов? —
поинтересовался я неуверенно.
— Ну какой вы филолог, советник. Что же я, не понимаю, с кем
разговариваю?!
Миша снова пожал мне руку — ему пришлось ее ловить, поскольку я
оказался слегка ошарашен, — прыгнул в джип и укатил.
— Что это было? — спросил я Калугина.
— С прибытием, — сказал тот.
— А?..
— Ну, кто-то жаловался, что его считают шпионом, и каждый день
об этом напоминают? Вот, добро пожаловать, день первый.
Я поднялся и отряхнул брюки. Сидеть на берегу расхотелось. А
хотелось догнать Штернберга и вытрясти из него профессиональное
заключение по прогнозу старца Уно. Документальное, под роспись.
Пускай, зараза, своей рукой напишет: предсказание — бред выжившего
из ума престарелого наркомана. И если действительно «начнется»,
официально Мише ничего не будет, потому что чиновники на Земле не
верят в мистическую чушь. Но репутацию среди широких слоев
населения, которые очень даже верят во все, а особенно — в ученых,
я ему подмочу.