Царство - страница 15

Шрифт
Интервал



Георг переключил внимание на телохранителя и спросил:


– Ловчий, за нами кто-нибудь идёт? Вообще какое-нибудь движение?


– Только паразиты, капитан, – отозвался скитарий.


Когда-то Ловчего звали совсем обыкновенно – Джек или Джон, например – но об этом забыл не только Георг, но и сам Ловчий. Наверное, так даже лучше – не помнить, что когда-то ты видел своими глазами, слушал своими ушами, мог наслаждаться вкусом еды и напитков, которые приготовили только для тебя, сам, без помощи имплантатов, чувствовал прекрасные ароматы, и, наконец, сжимал в своей руке – в своей руке, а не в протезе – ладонь любимого человека.


Ловчий двигался почти беззвучно, а мог и вообще обойтись без "почти" – модель позволяла – но таким образом предупреждал капитана о глубоких лужах или крошащемся камне под ногами. Ловчий и подсветку оптических имплантатов включил на полную мощность – алое сияние разбавило белый свет фонарей Георга и Мурцатто.


Впереди процессии Ловчий, в центре подсказывала дорогу Мурцатто, а замыкал, то и дело оглядываясь, Георг.


Так они и выбрались из лабиринтов сточных каналов. После, конечно, пришлось вскарабкаться по обледеневшему склону, но помогая друг другу, революционеры всё-таки оказались на засыпанной снегом дороге.


– Фух… вот так зарядка, – произнёс Георг. – А я ведь старый больной человек.


Мурцатто усмехнулась и сказала:


– Старый и больной человек крайностей. То ноет и грозится уйти на покой, то прыгает чёрт знает где.


Георг хмыкнул и осмотрелся.


Дорога вела к порту, а вокруг раскинулась привычная картина стирийского города-крепости. Нет, не многомиллионный и многоуровневый муравейник, здесь каждый житель мог увидеть небо, стоило только поднять голову. Однако вот уже без малого восемьдесят лет небо над Адуей было задымлено, а о сочетании "свежий воздух" даже не вспоминали. От шедевра фортификации остались только во многих местах проломленные крепостные стены, которые из года в год обрастали бараками для рабочих и покосившимися почерневшими от копоти халупами людей чуточку богаче.


Совсем другое дело – храмы Бога-Машины, то есть фабрики и заводы. О пристойном виде этих сооружений заботились. На крышах и у стен производственных зданий постоянно работали мусорщики, трубочисты и маляры.


Храмы занимали не только лучшие и самые удобные места – шутка ли, даже на месте бывшего губернаторского дворца – но и вообще словно бы размножались почкованием. С каждым годом всё больше. С каждым годом производство ширилось, и Стирия медленно, но верно двигалась к званию "промышленный мир", а там и до "мира-кузни" недалеко.