Да, чтобы справиться с такой угрозой, ополченцев из Сил
Планетарной Обороны явно недостаточно.
Погибшие солдаты быстро вернулись к нежизни, чтобы
засвидетельствовать, как Князь Демонов Велай пускает корни в
рукотворном болоте, над которым начинали виться душащие зеленоватые
миазмы.
Восставшие мертвецы устремляли взгляды слепых глаз на
могучее древо, на ветвях которого вместо плодов росли человеческие
головы. Мертвецы открывали рты, полные кривых обломанных зубов, и
вопили что есть сил, приветствуя господина и
повелителя.
Мор пришёл на Норайю.
3
А на Покаяние Святого Войтеха пришла Война.
Полюбоваться видами, конечно, не удастся – хотя
наверняка найдутся любители – но если осмотреть окрестности со стен
Карлсграда, то можно увидеть глубоко эшелонированную оборону на
месте некогда живописных зелёных лугов: несколько линий траншей,
опоясывающих святой город; многочисленные ДЗОТы, построенные
церковными дружинами; совсем немногочисленные пласталевые бункеры,
созданные на заводах СШК и в готовом виде сброшенные прямо на место
установки; артиллерийские, зенитные батареи и даже одна передвижная
крепость. Однако то, что было дальше, до самого горизонта, вряд ли
бы кого порадовало – нет таких любителей, по крайней мере, среди
правоверных имперских граждан. Всё потому, что на Карлсград
накатывала алая волна служителей проклятого кровавого бога.
Мутанты, зверолюды и – спаси и сохрани –
Астартес-предатели.
– Кровь! Кровь! Кровь Кровавому Богу! – орал воин
Кхорна. – Черепа для Трона Черепов!
Этот кровожадный убийца, когда-то предавший человечество
ради бесконечности резни, нёсся по полю боя на демоническом скакуне
– джаггернауте. Тварь, больше напоминающая дикое сочетание металла
и плоти, коня и носорога, лихо перескакивала через рвы и
противотанковые ежи, рассекала колючую проволоку и боковую броню
боевых машин пехоты, ловила, подбрасывала в воздух, а потом чуть ли
не целиком глотала тех несчастных глупцов, кто оказался у неё на
пути.
Несколько движений челюстей – и от последней жертвы
осталась только пара сапог с кровоточащими обрубленными
ногами.
Всадник не отставал от скакуна числом убийств. Он рубил,
рубил, рубил безустанно. Его демонический меч пил и просил ещё. Меч
был проклят той жаждой, которую не утолить никогда, сколько врагов
ни кромсай.