Лицо
Дарэля заострилось, скулы свело от напряжения. «А ты ждал горячих
благодарностей за проявленную самоотверженность? Не дождешься! Кто
сказал, что я буду благодарной за подарки, оплаченные чужой
кровью?»
–
Значит, она жива? – и получив утвердительный кивок, подвела итог. –
Ладно, раз вина моя, мне и разгребать. Я возвращаюсь.
Хисстэ не удивились, не оторопели и даже не
вытаращились на меня. Просто равнодушно отвернулись – типа, что с
сумасшедшей возьмешь? Лишь Тавель, знавший меня как облупленную,
что-то очень тихо произнес сквозь зубы. Из гномьего репертуара,
похоже. Да, все правильно он понял: отмахнуться от меня сейчас было
не легче, чем от взбесившегося трактора. Развернувшись, я просто
молча двинулась туда, откуда мы так резво прибежали. До остальных с
некоторым запозданием, но все-таки дошло, что я не шучу.
–
Никаких шансов, я уже считал, – Дарэль, вынырнувший непонятно
откуда, встал у меня на дороге. – Даже если она не погибла на
тропе, оркэ утянут ее за собой и закончат начатое.
–
Ах, никаких? Ах, ты считал? – мой голос сочился медом и тек
сиропом, чтобы потом неожиданно лязгнуть зубьями капкана. – Так вот
что я тебе скажу: если б ты поменьше занимался арифметикой, мы
могли вернуться раньше! И эти гребаные шансы оказались выше. А
теперь сдвинься с дороги, Буратино хренов, не хочу лезть в кусты,
обходя такое бревно!
Он
только зубами скрипнул, устроив мне любимую данами игру «гляделки».
За моим плечом что-то тихо шевельнулось, и голос Тавеля
произнес:
–
Дарэль, оставь нас.
Тораи наконец обрел относительную
подвижность, и на деревянных ногах отмаршировал метров на пять
вперед по тропе. Ага, очень далеко для его чутких ушей. Ну да это
не мои проблемы. Хочет слушать – я только «за».
–
Инна, – попытался успокоить меня скариэ, – ты сейчас слишком
жестока. Дарэль – друг Авелири… Даже больше чем друг. Но у него был
мой приказ: если что-то случится – спасать прежде всего
тебя.
–
Больше чем друг? – озадаченно протянула я. – Любовь, что ли? Я
правильно тебя поняла?
Тавель коротко кивнул,
подтверждая.
И
вот тут меня затопила такая волна ледяного гнева, что вынесло все
чувства, кроме запредельного спокойствия. «Ну ты и сволочь, кани
тораи, какая же ты все-таки сволочь! Ведь с самого начала знал, что
это тебя она осталась прикрывать, а вовсе не меня. И все-таки
позволил ей такое сделать. Приказ у него, видите ли! А теперь с
помощью этого долбаного приказа ты пытаешься перевесить чувство
вины за эту смерть на мою голову? Нет, сволочь – это еще слабо
сказано!»