Сначала здешние обитатели показались мне чуть ли не одинаковыми,
словно горошины из одного стручка – невысокие, широкие в плечах
фигуры; темные волосы, одинаково стриженные под «горшок»; круглые,
рыхловатые лица, с глубоко посаженными глазами и странно маленькими
подбородками… Но внимательно приглядевшись поняла – впечатление не
совсем верно. Все-таки они были разными.
Прежде всего бросались в глаза ухоженные бороды, украшавшие,
кстати, лишь тех, кто выглядел постарше и чья одежда отличалась
богатством отделки. Молодежь же щеголяла чисто выскобленными лицами
и более чем скромными расцветками. Выделялись и женщины, хоть и не
сильно – их одежда выглядела поярче, а вот короткие прически почти
не отличались от мужских. Но больше всего меня поразили дети. После
месяца, проведенного среди данов, их количество казалось просто
невероятным…
И тут до меня дошло.
Невероятны! Именно это дар подсказывал с самого начала. Все эти
люди были просто невероятны, невозможны и совершенно неуместны
здесь!
Вот кто бы теперь объяснил, что это значит?
Я стояла и не могла насмотреться. Ковыряясь в собственных
чувствах, понимала – каким-то образом ощущаю их совершенную,
фантастическую, абсолютную здесь чуждость, такую острую, что она
была сродни наслаждению. Они настолько не вписывались в этот мир,
что это завораживало. Не в силах оторвать от них глаз, я уже знала
– буду возвращаться сюда снова и снова. Настолько часто, насколько
смогу. Чтобы однажды все-таки разобраться в этой чертовой
загадке.
Тавель осторожно тронул меня за плечо:
– Пошли, нас ждут.
И только тут я сообразила: мы уже не одни. Где и когда к нам
присоединились два гнома, не заметила, честно. Но сейчас они стояли
рядом с нами: вполне дружелюбные лица и даже некая доля
услужливости на них. Оба молодые, что было видно, ведь гномаэ не
даны, вечно юными не бывают. И оба очень типичные.
– Лаэд, лаэда, мы проводим вас в сиды, – поклонился тот, что
выглядел покомпактнее.
Второй просто кивнул. Похоже, он был не слишком разговорчив, как
и многие очень сильные люди. А он был силен – это даже на взгляд
просматривалось. И по слишком крупной для них фактуре, и по тому,
как держался и двигался – очень аккуратно, будто боялся чего
ненароком порушить или развалить. Сумку он у меня взял, словно
опасаясь оторвать от нее ручку. А что, этот мог. Вполне. Случайно,
так сказать.