— Прости меня, Кир, — его ладони
легко ложатся на плечи, прижимая к твёрдой груди, — это какое-то
помутнение! Клянусь, это первый и единственный раз! — горячий шёпот
обжигает ухо, вызывая предательские мурашки.
Он хорошо меня изучил за эти годы,
вот только Олимпиец на ремонте не один день, а три месяца.
— Мне никто не нужен кроме тебя! —
одна рука ложится на талию, заставляя почувствовать всю степень его
возбуждения. — Ты — моя единственная слабость! И в тебе моя сила! —
губы касаются шеи и я склоняю голову, открывая ему больший доступ к
телу. — Ки-ира! — страстно шепчет он, уверенный в моей капитуляции.
— Девочка моя! — вторая рука ненавязчиво пробирается под ткань
лёгких штанов и за мгновение до того, как его пальцы добираются до
цели, в гостиной раздаётся презрительный голос.
— Самсонов, ты серьёзно считаешь, что
я стану с тобой спать после этой шлюхи? — Кирилл застывает за моей
спиной. — Сколько их таких было за восемь лет? — ни разу в жизни я
не смотрела на него, как на грязь под ногтями. Без слов
развернувшись, я выхожу на балкон, подальше от выносящего мозг
аромата сотен цветов. — И убери эту клумбу, у меня от неё голова
болит.
— Кира, — он не добился бы всего,
если бы сдавался после первой неудачи. Кирилл опирается ладонями по
обе стороны от меня, — мы же любим друг друга. Разве стоит всё
портить из-за интрижки? — я разворачиваюсь в кольце его рук, ощущая
как ветер прохладой проходит по открытой спине.
— Что портить, Кирилл? — не могу
сдержать порыв — касаюсь его щеки, чувствуя намечающуюся щетину.
Разум ещё не осознаёт, что этот мужчина больше не мой. — Отличный
секс? — мы встречаемся взглядами. — Найти мужчину на ночь не
сложнее, чем снять одногруппницу собственной жены.
— Она сама на меня накинулась! — он
хмуро наблюдает, как я устраиваюсь в кресле.
— Даже не сомневалась, — смешок вышел
по-настоящему издевательским. — Как твоим ста восьмидесяти четырём
сантиметрам и девяноста килограммам противиться
пятидесятикилограммовой полутораметровой девчонке! — прикрываю
глаза и пропускаю момент, когда он уходит.
Понимает, что спорить бесполезно?
Вряд ли, с его-то целеустремлённостью. Возвращение знаменуется
холодной стенкой бокала, всунутой мне в руку.
— Давай поговорим, — он садится
напротив с бутылкой водки в руке и делает глоток прямо из горла, —
чего ты хочешь?