— Я ещё не успел рассказать, как мы с
парнями чуть не женились, искренне считая, что у племени Пираха это
такой приветственный ритуал.
— Не-ет, молчи, — с всхлипывающим
стоном я хватаюсь за его предплечье, — иначе я умру от смеха прямо
в твоей кухне!
— Не страшно, — весело хмыкает он, —
трупов я не боюсь и хорошо знаю нашего участкового. Кстати, мы
познакомились при забавном стечении обстоятельств…
У него все обстоятельства забавные и,
привстав, я закрываю ему рот рукой.
— Вадим! Ты издеваешься! — он
закономерно молчит, а я осознаю позу, в которой оказалась. — У тебя
есть хоть одна грустная история? — нервно отдергиваю руку и
возвращаюсь на стул.
Уже не смешно. Настолько, что в груди
противно тянет, а ладонь горит от мимолётного прикосновения. Мне
однозначно пора домой.
— Есть, дело было на кладбище…
— Так, всё, я домой! — я встаю и,
несмотря на бессонную ночь, чувствую себя отдохнувшей.
— Проводить? — Вадим поднимается
следом, и мы проходим в прихожую.
— Два шага по лестничной клетке? — я
фыркаю и бросаю последний взгляд в зеркало — спасибо отзывчивому
соседу, вид у меня что надо. — Думаешь, за дверью меня поджидают
террористы?
— Всякое бывало, — он опирается
плечом о стену и ждёт, пока я надену кроссовки, — номер не
оставишь? — я замираю, но лишь на мгновение.
— Извини, — грустная улыбка касается
моих губ.
— Те самые «мы»? — понимающе хмыкает
Вадим.
— Не только. Спасибо за душ! — звучит
не очень, но в моём голосе неподдельная благодарность и, уверена,
он понимает за что. За участие и компанию в тот момент, когда я
почти сорвалась.
— Всегда пожалуйста, — насмешливо
отзывается он. — Захочешь помыться ещё — милости прошу!
— Я запомню! Спокойной ночи? — я
практически ненавижу себя за вопрос в интонации, но сейчас телом
правит то, что сильнее меня. Боль. Тоска. И неотвратимо
надвигающееся одиночество.
— Скорее, доброе утро, — улыбается
Вадим и не спускает с меня взгляда, пока я не вхожу в родительскую
квартиру.
— Кира? — папа не спит.
Сбросив обувь, я аккуратно кладу
ключи, чтобы не звякнули, и прохожу в кухню. Единственный источник
света — тусклая лампочка в вытяжке и из-за отец выглядит особенно
постаревшим. И жутко расстроенным.
— Пап, ты что, всю ночь здесь сидишь?
— я останавливаюсь рядом с ним и касаюсь его плеча. — У тебя же
сердце!