Добби свободен! Собираюсь я
практически мгновенно и понимаю, что можно было не торопиться.
— Кир, тебе помочь? — я
разворачиваюсь к нему с телефоном в руке.
— Хоффман, это мы уже обсуждали.
Пусть его не впечатлила насмешка
перед всем потоком, но что-то же она должна была донести до
упрямого сознания! Хотя, как показали последующие события, Хоффман
— упёртый баран.
— Я про интегралы, — хмыкнув, он
кивает на сумку у меня в руке. — Считай, что я предлагаю свою
кандидатуру в репетиторы.
— А репетировать мы будем у тебя? Или
у меня?
Может, его порыв и можно считать
бескорыстным, но столько скрытых опасностей не было даже при
составлении брачного договора.
— Можем на нейтральной территории —
ресторан, парк, библиотека?
— Хо-оффман! — я смотрю на него и не
могу сдержать улыбку.
Вот вроде взрослый мужик, сильный,
местами даже опасный, а ведёт себя как мальчишка, и с теми же
интонациями зовёт на свидание. Репетиторство, как же! Так и вижу,
как мы сидим в университетской библиотеке, практически одни на
огромный читальный зал, склонившись на одной тетрадью, и
насмешливым шёпотом Хоффман объясняет мне высшую математику.
Надолго ли его хватит? Судя по изменившемуся взгляду, ему
представляется что-то подобное, вот только, в отличие от него, я не
додумываю гарантированное эротическое продолжение.
— Ты серьёзно считаешь, что после
твоих откровений я куда-то с тобой пойду?
— Брось, Кир, — основной поток
студентов уже сбежал и Хоффман отступает, давая мне место, чтобы
выйти из-за парты, — можно подумать раньше ты не догадывалась о
«моих откровениях», — он нагло меня передразнивает.
— Так я и раньше не собиралась с
тобой заниматься, будь ты хоть трижды гением в математике.
Мы спускаемся плечом к плечу, и
почему-то меня это больше не смущает. Помогает определенность в его
желаниях и моём отношении? Или тот удар? А, может, всё гораздо
проще и причина — в той самой ночи? Когда Вадим, даже не подозревая
об этом, ослабил пружину, готовую вот-вот сорваться, и ударить,
прежде всего, по мне.
— Но ты ведь хочешь сдать Глебову
зачёт с первого раза? — мы останавливаемся, загораживая выход из
корпуса, в котором практически никого не осталось.
— Хоффман, ты — не единственный, кто
в этом разбирается, не льсти себе!
Он собирается ответить что-то в
высшей степени самодовольное, я вижу это в его глазах, но нас
прерывают.