Уже в дверях начальник отделения Сыска и Дознания обернулся и
крикнул:
- Ну, ты идешь за тесаками, или голыми руками будешь Тени
рвать?
Палач еле слышно выматерился, потом размотал тонкую цепочку с
жетона и набросил на грязную шею:
- Иду, чтоб все сгинуло... Иду, куда же я денусь. Лучше здесь
сдохнуть, чем на каторге... Говорила мне мама – дураком родился,
дураком помру... Чтоб все сгинуло...
Уныло-скособоченный забор тянулся вдоль канавы, заросшей
лопухами. Облупившаяся краска на облезших досках словно в насмешку
проблескивала ярко-желтыми пятнами на серой древесине. Казалось,
что по мощеной дороге недавно прошлись дворники и разметали
вениками грязь, щедро забрызгав всю округу.
Рядом с могучим столбом аборигены проломали проход, оставив «в
живых» лишь перекладины забора. На верхней нахохлившимся серым
вороном устроился Клаккер. Бритую налысо голову венчал кожаный шлем
ветролетчика с блямбами лупоглазых очков. Модную обновку удалось
выцыганить у прижимистого обер-крейза вместе с двумя огромными
тесаками для разделки мясных туш под обещание расплатиться при
первой возможности. Кроме того, свою роль сыграла и мерзкая
утренняя промозглая погода, которая по дороге в участок превратила
в сосульки и господина полицейского и его вновь приобретенного
палача.
- Владей, убивец, - Шольц положил шлем поверх ржавого железа. –
Мозги застудить вряд ли получится, у тебя там сплошная кость. Но
смотреть на твою синюю с мороза рожу – сил моих нет... Четвертной
медью потом выплатишь, это само собой... И шагай, больше ничем
порадовать не смогу.
Превратившись в истребителя темных сил, бывший солдат заглянул
по дороге еще раз в кабачок Клары и теперь выдыхал сивушный перегар
на заботливо полируемый клинок. Обломок шлифовального камня скрипел
по кромке ножа, вторя сиплому мужскому голосу:
- Вот так я и попал в армию, скотинушка. А куда сироте податься?
На хуторах своих голодных ртов без счета, если близкой родни не
осталось – одна дорога, на погост. Ну, или в банду, на дорогах
беспредельничать. Месяц-другой побегаешь, потом патрули перехватят
– и все туда же, к покойничкам. Сам знаешь, разговор с грабителями
у властей короткий.
Метрах в пяти слева на заборе сгрудился комком спутанного меха
шипун. Порождение Тени внимательно слушало Клаккера, то ли
завороженное его голосом, то ли скрипами шлифовального камня. Тварь
напоминала крупную собаку с вытянутой мордой, крепкими лапами с
когтями и горбатой спиной, укутанной в грязно-белую овчину.
Проходившим мимо редким прохожим монстр казался слабым размытым
пятном, тающим в воздухе при попытке его разглядеть. Но охотник
прекрасно видел и острые когти, вцепившиеся в податливые доски, и
ряд острых мелких зубов. Увы, пережитая в прошлом атака
действительно пометила человека, открыв ему другую сторону жизни. И
теперь смерть предстала перед ним во всей своей красе: уродливая
пасть шипуна и смрад грязного тела.