– За сим откланиваюсь, – попрощался Горски. – До завтра.
Я же ничего не ответила.
В голове все еще зрели сомнения: мать ведь меня предупреждала не
возвращаться.
Может, еще не поздно уехать, поступившись принципами и
желаниями?
И гори это наследство синим пламенем.
***
Где-то в отдалении дома закрылась дверь за Горски, а я
продолжала сидеть в гостиной и размышлять.
Душеприказчик был так уверен, что я соглашусь, но все мое нутро
буквально кричало о том, что не следует этого делать.
Я еще раз обвела взглядом стены, увешанные трофеями, и криво
усмехнулась, как же рано я начала отдавать распоряжения все тут
убрать. Отец даже после смерти нагадил, впрочем, даже если я не
получу наследства, так тому и быть.
Из мыслей выдернула, вошедшая в комнату Мира:
– Госпожа желает что-нибудь? – едва слышно спросила она, не
поднимая взгляда.
– Я еще не госпожа тебе, – ответила я, поднимаясь с дивана. –
Так что можешь не привыкать, скорее всего завтра меня здесь уже не
будет.
Девчонка подняла голову и я встретилась с ее испуганным
взглядом.
– Вы куда-то уезжаете? А как же…
– Я не приму ни дар, ни этот дом в наследство, – озвучила я ей
свои мысли. – Уехала бы и сегодня, но…
Тут я сама запнулась, о каких “но” вообще идет речь. День
длинный, вокзал круглосуточный, вещи я даже не разбирала – саквояж
так и стоял у моих ног.
Все же меня одолевали сомнения, отец редко раскидывался пустыми
обещаниями – уеду, и камень с даром матери уничтожат. Пожалуй,
только из-за этого я еще находилась в этом доме.
– В доме кроме вас есть слуги? – зачем-то спросила я.
– Да, конечно, – кивнула девушка. – Садовник, конюх, повар.
– Экономка? – задала я следующий вопрос.
Когда я жила в этом доме, мать следила за хозяйством и выполняла
эту роль, но после ее смерти, отец наверняка нашел кого-то еще на
роль домоправительницы.
Мира же явно не подходила по возрасту.
– Мэра Сильваго умерла неделю назад, – тихо отозвалась девушка и
тут же добавила: – От старости. Ей было далеко за восемьдесят. А то
подумаете еще что дом проклят.
Я недоуменно вскинула бровь, в такие сказки ни один нормальный
человек не поверит, впрочем возможно меня даже эта служанка считала
за необразованную деревенщину, которой по удачному родству теперь
досталось огромное наследство.
Я ведь не обольщалась. Семейные тайны всегда становились
достоянием слуг, только идиот думает, что от людей живущих с тобой
в одном доме, перестелающих за тобой постель, убирающих мусор –
можно что-то утаить. Это незримые уши, слышащие все.