— Была еще одна история. Правда, не со мной.
— Так, а вот это уже становится интересным, — Тэним даже
пододвинул кресло чуть ближе к постели, и Ари тут же натянула
одеяло повыше. — Брось. Думаешь, твой муж пьян настолько, что
нарушит слово? Тебе никогда не придется меня опасаться, поверь.
Итак, по северным лесам бродит некий герой. С бородой. Он щадит лис
и маленьких заблудившихся детей. И что же он умеет еще?
— Не смейтесь! — то, что она собиралась поведать мужу, было
слишком серьезно для их полушутливой и в то же время не такой уж
простой беседы. — В монастыре у меня была подруга. Единственная.
Такая же северянка, как и я. Ее зовут Бейтрис. Бейтрис
Видсворт.
Лорд Лингрэм глубоко вздохнул и внезапно поднялся, отошел к окну
и распахнул створки. И в полутьму спальни ворвался благоухающий
поток: ночные цветы и травы, сомлевшие за день от солнца, отдавали
ночной прохладе весь накопленный за день аромат.
— Я не разорял Видсворт, Ари, — произнес Тэним, и теперь он
казался грустным и серьезным. — Ведь твоя подруга младше тебя,
так?
— Да, на два года. И она была совсем малышкой, когда ее привезли
в монастырь Святой Симоны. Все ее братья и отец...
— Да, я знаю. Ведь я тоже был там. Разумеется, сражаясь за
короля Диармейда.
— Зачем мы вам понадобились? — Ари внезапно ощутила прежнюю
злость и недоумение. Отчего она позволила убаюкать себя этому
ласковому участливому голосу? — Видсворт и Хольм всегда были
свободными княжествами. Мы не желали становиться частью Малессы —
что с того? Из-за этого нужно было сровнять с землей замок
Бейтрис?
— Видишь ли, лисенок... Мы уже говорили с тобой об этом прежде,
просто ты не слушала. Сейчас не может быть независимых земель. Те
времена, когда на каждой горе сидел независимый князек, граф или
даже целый герцог, давно прошли. Есть Тарн и есть Малесса.
Прибрежные земли — лакомый кусок для тарнийцев. Им достаточно
высадиться на ваших скалах и объявить их своей исконной территорией
— и большая война неизбежна. Так что там с твоей подругой?
Похоже, Тэним так и будет раз за разом уходить от ответа о
собственной роли в той войне... Ну, что ж, тогда и она не станет
щадить его гордость.
— Девочки в монастыре говорили, будто ваш батюшка... он был
тогда командующим... будто бы он приказал сложить тела убитых и
раненых в большом зале, а сам пировал, глядя, как защитники
Видсворта умирают от ран. И смеялся.