Так это же... Как он... Мысли вихрем неслись в голове, Ари
чувствовала, как кровь приливает к щекам, — отчего-то было ужасно
стыдно. И горячо, так что трудно становилось дышать. Отчего-то
вспомнилось, как монашки в обители беспрестанно повторяли, что
взгляд благовоспитанной девицы не должен упасть на ложе мужчины. Но
ведь Ари больше не была девицей, то есть была, но... Она на секунду
зажмурилась: глупости, ерунда, нет никакого греха в том, что она
случайно оказалась в спальне лорда Лингрэма. Раз священник объявил
их мужем и женой, где еще она могла оказаться? Ну да, жена,
брошенная мужем у алтаря... Этот красавчик даже не прикоснулся к
ней, даже... даже руку не поцеловал!
Отчего-то в тот миг она столь явственно представила себе его
лицо, словно он вновь стоял перед ней, выговаривал те ужасные слова
про родителей и Бастьена, насмехался, сердился, кривил тонкие губы,
щурил серые пасмурные глаза. О, она не сомневалась, что эта комната
принадлежит именно ему — здесь царил какой-то бездушный порядок.
Она бросила взгляд на стену, ожидая увидеть там карту с флажками,
изображающими выстроенные для боя полки. Такие она видела в
кабинете отца. Или ту, в которую лорд Тэним тыкал ее вчера вечером,
наверное, решил, что она совсем глупая и не ведает, где Тарн и где
герцогство Норгинг.
Нет, разумеется, она не прикоснется к ящикам его стола, не
станет рыться и выведывать — скорее всего, лорд-маршал легко
обнаружит, что в его вещах кто-то похозяйничал. Ари себя знала —
еще в монастыре ей никогда не удавалось скрыть следы своих
проделок. Поймают и отругают. Но Тэним Лингрэм — не ворчливая
монашка, принесшая обет Святой Симоне. Вряд ли обыск, учиненный
молодой супругой в спальне в его отсутствие сойдет ей с рук.
Но... Ари замерла, так и не решившись приблизиться ни к
аккуратно застеленной кровати, ни к стоящему у стены секретеру. Ей
почему-то хотелось увидеть в этой комнате хоть что-то личное:
забытые второпях бумаги, портрет матери или хоть той же Элизы
Мерсье — раз он так ее любил. Но здесь ничего не было, разве что
кресло возле окна да мягкий ковер, устилающий пол. Быть может,
Тэним Лингрэм и не являлся аскетом, но если Ари желала узнать хоть
что-то о своем муже, проникнув сюда, она просчиталась.
Отчего-то хотелось побыстрее уйти отсюда: сейчас, в темноте, ей
чудилось, что манящая красота замка — всего лишь обманка, ловушка.
Вот-вот отворится ведущая в коридор дверь, и на пороге появится ее
супруг: язвительный, разгневанный ее вторжением. Или наоборот,
ухмыльнется, словно пират из ее кошмаров, протянет руку к завязкам
ночной сорочки и скажет: "Что, решили почтить меня своим
присутствием, леди Лингрэм? Рад, что вам не понадобилось мое
приглашение". О том, что случается потом, Ари старалась не
думать.