Освальд поправил шпагу на левом бедре, чуть подтянул
ремешки, плотнее, чтобы совсем не болталась. Проверил, как выходит
из ножен, остроту рубящей кромки и грани для колки. Свет от месяца,
ярко светившего на очистившемся от туч небе, мягко отсвечивал на
изгибах гарды, сделанной умельцем из затейливо переплетающейся вязи
металла вокруг широкой чашки и крестовины. Усмехнулся, вспомнив то,
как долго привыкал к ней после надежной, но не такой хорошей,
бывшей у него в самом начале длинного пути.
Как и всех других, Освальда многому научили в Школе, и
владеть оружием — в первую очередь. Разным оружием, от длинных
протазанов, пусть и редко встречавшихся, до двуручного меча,
всех имеющихся вариантов. От простейшего палаческого куска стали с
незатейливым перекрестьем между лезвием и рукоятью до сложнейших
эспадонов, цвайхандеров и блайдеров мастеров-забойщиков из полков
ландскнехтов. Мастер Жак, седогривый, с аккуратными усами и
бородкой, со шрамом над правым глазом и скверным характером,
ругающийся и плюющийся от «успехов» учеников, как-то раз оставил
его после двух с лишним часов мучений с топорами.
Будущий охотник поймал брошенный мастером толстый,
проложенный изнутри ватой и рваной кольчужной сеткой, кожаный
жилет-нагрудник. Непонимающе уставился на него и чуть не упустил
момент, когда перед носом просвистело оружие, также отправленное
Жаком в полет. Только тогда понял, что впереди ждет какое-то новое
истязание. Жилет ему помог затянуть сам учитель. Проверив все
крепления ремней, всучилперчатки с длинными толстыми крагами. После
чего вытянул из ножен длинный и широкий клинок, отличающийся от
железной конструкции в руках Освальда также, как и сам, аккуратный,
пластичный и опасный отличался от мокрого, грязного и уставшего
подростка. Хищно дернул подбородком, показывая место для начала
поединка и пружинисто оказался напротив, со свистом разрезав воздух
приветственным жестом. Больше красоты и показной лихости в этих
занятиях не было.
Танец ног, сложная пляска, в которой именно шагииграли
главную роль, а вовсе недлина или сила рук, не размер и заточка
клинка. Всего этого ученику Школы пришлось хлебнуть с лихвой, если
не сказать больше. Почему мастер фехтования так полюбил в свое
время это, не такое с виду страшное и опасное оружие? Этого Освальд
не знал. Учитель Жак одинаково легко и свободно обращался с любым
образцом оружейной Школы, начиная с боевого цепа и заканчивая любым
копьем.