Море гнойных ран, восемь из десяти
гангренозных в строй уже не возвращаются - ампутации или смерть, а
выжившим нужен минимум полугодовой отпуск для восстановления
здоровья. Раненых косит «группа
четырех»[1], на фронте я увидел то, о чем
только читал в старых учебниках - тканерасплавляющую форму
гангрены, когда мышца простой марлей стирается до голой кости. Черт
подери, главной проблемой всегда было уберечь раненого от сепсиса,
а теперь нам хотя бы дотянуть его до прихода злого микроба – это
уже удача!
- Пенициллином их? – вдруг спросил
Терентьев. – У вас есть антибиотики?
- Антибиотики? Не слышал такого
термина. Какая-то разновидность антисептики? – Поволоцкий на
мгновение замолк напряженно вспоминая. - Пенициллин, пенициллин...
черт, знакомое же слово... Надо записать, где то я его слышал.
- Запишем, - сумрачно произнес
Черновский. – Давайте дальше.
- Следующая беда, точнее,
предшествующая всему – поздний вынос. У нас выбит почти весь
санитарный состав – они по привычке открыто вытаскивали раненых из
боя. Почти нет транспорта – машины с красным крестом –
первоочередная мишень для тварей. Госпитали приходится отодвигать
подальше в тыл, и легкораненый добирается до госпиталя
восемь-десять часов, а тяжелых приносят порой через сутки после
ранения. Учитывая специфику военных ранений – минимум для десяти
процентов это уже слишком поздно. А раненые в живот - и вовсе почти
все умирают, неоперированные - быстрее, вот и вся разница.
Еще одна беда, с которой раньше
просто не сталкивались – поток ожоговых. Огнеметы, зажигательные
снаряды и бомбы, их адская химия, которая не столько травит,
сколько поджигает. Мы можем помочь на нормальном квалифицированном
уровне едва ли двадцати процентам, остальным – только перевязки и
помолиться. В ожоговом центре имени Спасокукоцкого носилки даже в
коридорах! Исход стандартный - плазмопотеря, сгущение крови,
интоксикация, отказ почек - и в могилу.
- Банки крови? – снова спросил
Терентьев.
- А что это? – задал встречный вопрос
хирург. – Хранилища?
Иван задумался.
- Ну, это … где хранят
консервированную кровь, - попаданец внезапно понял, что ничего не
знает о военной медицине своего родного мира. Он был тяжело ранен,
долго лечился, но чем и как его лечили – совершенно не
представляет, - Доноры сдают, ее потом везут на фронт... в
бутылках... - Иван вдруг стал ужасно похож на студента,
заваливающего экзамен. Он морщил лоб в безуспешных попытках
вспомнить детали, раньше общеизвестные и маловажные, а ныне -
бесценные.