— И это очень похоже на правду, — я задумался. — Не даром Ботта
суетился. Хотя это и странно, почему он так сильно против своей
страны выступал?
— Деньги, — пожал плечами Криббе. — Самый мощный рычаг давления
в любые времена.
— Это точно, — я кивнул. — Но я никак не думал, что ты настолько
симпатизируешь вице-канцлеру, что его возможная немилость так на
тебя повлияла, — еще во время нашего возвращения в Петербург я
начал обращаться к Гюнтеру на «ты», и он не возражал, видя в
подобном обращении признак чуть ли не наивысшего доверия.
— Разумеется, нет, — Криббе фыркнул. — Вот только, когда
прусский посланник в красках расписывал мне юную герцогиню
Ангальт-Цербстскую, то упомянул, что в связи с некоторыми
обстоятельствами, такими, как, например, ваш переход в православие,
да и вообще ваш побег из родного дома, дал повод Адольфу-Фредрику
совершить небольшой переворот и объявить себя уже не регентом, а
герцогом Гольштейн-Готторпским, лишив тем самым вас герцогства.
— Что?! — я смотрел на Криббе, с трудом понимая, что он только
что сказал. — То есть, как меня лишили герцогского титула? На каком
основании?
— Я не знаю, — Криббе покачал головой. — Но, будучи
князем-епископом Любека, ваш дядюшка вполне мог что-нибудь
придумать достаточно правдоподобное.
Я даже материться не стал. Какой в этом смысл? Вот только что
делать с тем фактом, что я вовсе не собирался отдавать никому
герцогство. Вот еще. Быть наследником престола вовсе не означает,
что в итоге я абсолютно точно стану императором. К тому же, владея
герцогством, всегда был шанс каким-то образом присоединить родовые
владения к империи, если все-таки я окажусь на троне. И вот теперь
меня моего исконного лишили.
— Что нужно сделать, чтобы вернуть герцогство? — глухо спросил я
Криббе, в полной мере на себе испытав его нервозность.
— Я не знаю, ваше высочество, — Гюнтер покачал головой. —
Полагаю, надо сначала выяснить, правда это или Мардефельд
преувеличил, а то и вовсе солгал, преследуя свои цели. Ну и тетушке
отписать не помешает.
— Если все подтвердится, придется ехать в герцогство, отсюда я
ничего решить все равно не смогу, — вот же не было печали, купила
бабка поросят. — Постарайся выяснить, откуда Мардефельд вообще
узнал о том, что творит мой слишком энергичный дядюшка. Все-таки
Пруссия и Гольштиния — это далеко не одно и тоже. А я письмо пока
ее величеству отпишу, в котором совета попрошу, да разрешение на
поездку в Гольштинию, чтобы закрыть этот вопрос.