Да что уж там говорить, мы с ним ни разу нормально не
поговорили, пока ехали из Москвы. Всю дорогу Бестужев усиленно
делал вид, что вообще едет один, чем вызвал немало удивленных
взглядов со стороны наших сопровождающий. И, вроде бы, наплевать на
мнение вице-канцлера, вот только двор сейчас в Москве с Елизаветой,
а я здесь остался в своеобразном вакууме, потому что, если я был
абсолютно точно уверен, что тетушка разбирается в геополитике еще
хуже, чем я, и вряд ли отличит пресловутое графство от остатков
какой-то Силезии, доставшейся Фридриху целиком, то вот в том, что
вокруг трона стоят вполне понимающие люди — это я мог
гарантировать. И мне сейчас не помешала бы парочка таких людей,
которые объяснили бы мне, что к чему и чего можно от всего этого
ожидать.
Хотя, я приблизительно понимаю, чего можно ожидать после
прибытия посольства, которое, похоже, уже стартануло, чтобы просить
военную помощь: Бестужев продавит свою любовь нескрываемую к
Австрии и Август в итоге получит вожделенную помощь русского
оружия. Это он, конечно, хорошо придумал — а пускай придут войска
Елизаветы и вместо нас все нам отвоюют и не допустят, чтобы нас и
дальше обдирали, отщипывая по кусочку. Вот только я почему-то не
уверен, что в данных реалиях это решение будет правильным. Мы,
конечно же, что-то себе оттяпаем, вот только не лучше ли будет
закончить уже раз и навсегда со Швецией и временами теряющей берега
Данией? Больше всего на свете я хотел бы размазать Фридриха тонким
слоем по брусчатке, вот только привык к голосу разума иногда
прислушиваться, и этот голос пока настойчиво твердит, чтобы мы
никуда не лезли, пока не будут определены все устойчивые союзы и не
появится уверенность, что нас не бросят один на один с Фридрихом и
его сторонниками, и в спину не ударят, что в Европейских войнах
вполне себе практикуется.
У Пруссии есть весьма сильный союзник — Франция. Это то, что я
сумел вычленить из письма принцессы. Правда, ни условий их
союзнических договоренностей, ни о чем они вообще договорились,
нигде озвучено не было, а под рукой, какая жалость, нет интернета,
чтобы все быстренько проверить. Что это союзничество дает Пруссии и
дает ли что-то вообще? Ответов у меня на этот вопрос пока нет, и я
не уверен, что он когда-либо появится.
У Австрии же — нет, похоже, никого, кроме потенциальной дружбы с
Россией, кроме постоянной угрозы войны с Портой, которая от них еще
долго никуда не уйдет. Можно ли считать Речь Посполитую надежным
союзником? Это даже не смешно. Даже, если они и не предадут в самый
неподходящий момент, что будет очень на них не похоже, то помочь в
непосредственно боевых действиях смогут разве что морально. Судя по
тому дому, в котором я слышал незабываемый концерт Гольдберга,
большая часть средств, предназначенных армии, шла как раз на такие
вот дома, а не на непосредственно армию. Так что Польша сейчас —
это своеобразная разменная монета, которую все кроят, как им
вздумается, принося в жертву мирным договорам части ее территорий,
особо не спрашивая разрешения.