С Бестужевым мне встретиться так и не удалось. Просто таким
образом сложились обстоятельства, которые были изначально не в мою
пользу. Настроен я был весьма решительно, но, когда подошел к
кабинету, то остановился, с удивлением прислушиваясь, потому что за
плотно закрытыми дверьми кипела ссора. Спорщики так громко орали,
что их брань проникала сквозь тяжелые двери, отражаясь от стен
небольшой комнаты, которая выполняла роль приемной при кабинете
вице-канцлера. Стоящий на страже возле дверей гвардеец покосился на
меня, но ничего не предпринял для моего удаления из приемной, чтобы
я не слышал разговор, невольным свидетелем которого стал.
Судя по всему, с Бестужевым ругался Александр Иванович Румянцев,
отец Петьки, которого я видел пару раз, да и то мельком. На
коронации Елизавета пожаловала ему табакерку, которую мне было
поручено вручить, вот и все знакомство. Но голос я его запомнил, и
теперь без труда узнал.
— Нельзя во всем потакать Готторпам, пойми, Александр Иванович!
Надо брать от шведов то, что они вообще могут отдать, не подавясь
при этом! — за этими словами последовал гулкий звук удара, словно
взбешенный вице-канцлер саданул кулаком по столу.
— Но ее величество ясно дала понять, что договор должен включать
имя того наследника, которого мы сами изберем, и тебе, Алексей
Петрович, более, чем кому-либо другому должно быть известно о том,
как важно иметь дружественного правителя! К тому же ее величество
думает, что шведы все еще имеют виды на Петра Федоровича, поэтому
решила подстраховаться, включив этот пункт в договор!
— Да плевать, кто в итоге шведский трон займет! Пусть даже
Великий князь в итоге передумает, вернется к кирхе и уедет в
Стокгольм! Шведы никогда нам друзьями не будут! Никогда!
— А кто будет нашим другом? Кто, Алексей Петрович? Может бриты
твои? Думаешь, я не знаю, что английский посол постоянно твой
погребок обновляет? Так, может быть, Англию видишь ты в наших
друзьях?
— А ты в мой погребок не заглядывай, лучше за сыном присмотри,
чтобы он твой не осушил, — в голосе Бестужева появились рычащие
нотки. — Шведов надо дожать, чтобы пикнуть не могли боле. А так
придется еще Данию успокаивать заверениями, что вовсе мы не хотим
замок родовой, что когда-то семье Великого князя принадлежал,
возвращать. Ну а не поверят они нашим заверениям, что тогда? Войска
у шведов оставлять, когда прусак вовсю уже скалится, да османы того
и гляди голову поднимут? А это опять может быть война, коя ничего
нам, кроме трат не принесет! Никакой выгоды!