В своей, пусть не слишком долгой, но
насыщенной жизни, юноша уже успел увидеть несправедливость. Увидеть
отвратительное отношение одарённых его круга к тем, кто был ниже,
кто не мог дать отпор. Он знал, как бесправны бывают слуги. За ним
в детстве ухаживала девушка на десять лет старше его самого.
Формально она была одной из его служанок, но на деле была
любовницей его наставника. Недобровольной любовницей. Эмма, так её
звали, послушно раздвигала ноги, чтобы у её младших сестёр была
возможность стать кем-то большим, чем слуги. И пусть они были
одарёнными, но дар слишком слабый, чтобы на что-то рассчитывать. А
терпеть ей приходилось многое, наставник... Был тем самым
человеком, о котором говорил Като. Лизоблюдом и душкой, когда
общался с равными себе или вышестоящими, но показывал себя мразью,
когда контактировал с Эммой. История закончилась печально, девушка
не выдержала и наложила на себя руки после очередного избиения.
Наставник хотел взять любовницей её сестру, считая это очень
забавным. Чарльз «перестарался» на одной из тренировок, лишив
ублюдка мужского достоинства. И впервые почувствовал гнев от
бессилия сделать больше.
Като, живший на улице, наверняка успел
ощутить несправедливость на собственной шкуре. Это его не извиняло
и не оправдывало, но в то же время... Чарльз хорошо понимал, что
преступление, мотивом которого являются жадность, высокомерие или
безнаказанность, отличается от преступления, совершённого от
безвыходности, от необходимости противостоять безнаказанности
власть имущих.
И потому сейчас позволил заключённому
говорить.
Но разговор был окончен, Чарльз
поднялся и покинул камеру. Уже в коридоре он столкнулся со стражем,
однако не намеревался рассказывать ему о причинах своего визита и
содержании разговора, и потому лишь мазнул взглядом по мужчине,
проходя мимо. Франсуа проводил наследника хмурым взглядом, хотя
причин для конфликта не было. Подозревать юношу в желании помочь
заключённому было бы глупо, а потому разговоры лишь бросали тень на
репутацию наследника. Слабенькую тень, незначительную.
Бронс сам вошёл в камеру. Като так и
сидел на полу, закрыв глаза. Никакого дискомфорта по поводу своего
положения он не выказывал. Оковы, подавляющие магию, обычно
угнетающе сказываются на настроении и самочувствии одарённого, но с
одержимыми это работало не всегда.