Может, просто успокоиться, никого не искать, облевать лавку на пару с новым миром? А что? Врачи везде нужны...
— Нис? — поворачиваюсь ко входу. — Ты знаешь, где у вас в городе цыгане живут?
— Кто? — беличье удивление выглядит настолько наигранным, что внутри сразу поднимается шквал подозрений.
— Цыгане, ромалы? — пытаюсь припомнить, как еще называют этот народ.
Вместо ответа Нис зло дергает хвостом и убегает в лавку.
— Эй! Стой!
Бросаюсь за ним, пытаясь поймать белку за хвост вопреки законам здравого смысла.
— Я ничего не знаю! — нервно огрызается белка, взбираясь на самый верх стеллажа.
— Врёшь! — ударяю кулаком по полке, заставляя всю конструкцию вздрагивать.
— Фамильяры не могут врать хозяйкам, — Нис старательно добавляет в голос воспитательные нотки. — Мы — ваши глаза и уши!
— Слышишь, — угрожаю пальцем, прикидывая, как его оттуда снять. — Глаза и уши, рассказывай все! Живо!
Лезть на стул лень, в крайнем случае можно просто подождать. Этот мелкий зверёк обладает прожорливостью молодой овчарки, сметая все запасы провизии на своём пути. Поразмыслив, сажусь, взяв из маленького мешочка обжаренный фундук.
— Я ничего не знаю! — взвизгивает белка, борясь с гастрономическим искушением.
— Почему тогда испугался при её имени? — орехи оказываются с позапрошлогоднего урожая и отчётливо горчат, но признаваться в этом ни в коем случае нельзя.
— Чьего? — зверёк жадно втягивает ноздрями воздух, спускаясь на полку ниже.
— Эйши.
Давай же, рыжий хвост, решайся быстрей, а то эту дрянь есть больше не могу.
— Ничего не знаю и не скажу! — он нервно топчется, неотрывно смотря вниз.
— Так не знаешь или не скажешь?
Протягиваю ему раскрытую ладонь с горсткой орехов.
— Нет! Нет! — беличья душа не выдерживает настолько жестоких пыток.
Зверёк ловко спрыгивает на полку, расположенную на уровне моей руки. Маленькие когтистые лапки судорожно хватают фундук, чтобы быстрее запихнуть его в рот.
— Так он же несвежий! — возмущенно взвизгивает Нис, выплевывая остатки орехов. — Как ты эту дрянь ела?
— Мне нормальные попадались, — пожимаю плечами. — А ты врешь, поэтому орехи горькими кажутся.
— Да иди ты, — он обиженно отмахивается, плюхаясь на полку. — Мало проблем тебе, что ли? Данка? Что тебе спокойно не живётся?