– Послушай, друг! – он чуть повысил голос, – Я все понимаю, но совесть тоже надо иметь! Ты с главным тренером разговариваешь. Мое терпение кончилось. С этого дня ты будешь в дубле выступать. Все.
Чикаев брезгливо фыркнул:
– Тренироваться тоже с ними? Можно идти обратно в раздевалку? – и стал теперь уже расстегивать ремешок под подбородком.
На этот раз не выдержал Матвей. Поднявшись с лавочки, он обратил на себя их внимание.
– Коль, будь добр, не хами, да? – и коснулся плечом отцовского плеча.
Тот снял шлем с кудрявой головы и пригладил волосы, которые до сих пор выбивались из-под него – так модно в нынешнем хоккее.
– Вы, Виктор Анатольевич, приняли стопроцентное решение? Или у меня есть еще шансы остаться под вашим руководством? Не нужно идти к начальству? – и многозначительно двинул черной изогнутой бровкой.
– Чика… Заколебал… – у Захарова-младшего с трудом хватило сил удержаться от нецензурной лексики, – Если хочешь остаться в команде, вопросы надо решать тут, внутри нее. Менеджер тебе не поможет, – и повернулся к отцу.
Его было не узнать. Он побледнел, вцепившись рукой в край борта так, что пальцы побелели. Другую руку он крепко прижимал к левой стороне груди.
– Пап! – Матвей живо перескочил через борт, оказавшись на льду, подхватил его подмышки. – Что?! Сердце?!
– Ой! Ой! Прихватило! – еле выговорил тот.
– Помоги! – парень бросил отчаянный взгляд на Чикаева, и тот, испуганно хекнув, поспешил на помощь, – Врача! Вызовите «скорую»!
На стадионе поднялась легкая паника. Матвей с Николаем на этот раз действовали, не сговариваясь, согласованно и организованно. Усадив Виктора Анатольевича на скамейку, один раздобыл воды, второй быстро обшарил карманы отца в поисках таблеток. Руки дрожали. Матвей боялся отвести взгляд от его лица. Наконец, вытряхнул на ладошку маленькую красную капсулку и вложил ее в посиневшие губы отца. Потом, придерживая его голову, дал запить. Коля расстегнул на тренере замок спортивной куртки, чтобы дать ему возможность дышать глубже.
– «Скорая» едет! – раздался за спиной Матвея голос, и легла на плечо в знак поддержки рука товарища по звену.
– Пап, потерпи немножечко! «Скорая» уже едет! – громко сглотнул и подбадривающе вложил руку в ладонь отца. Тот крепко сжал ее. Нестерпимо больно. Матвей чуть не вскрикнул, только издал легкий стон. Как ему, должно быть, плохо!