А этот вот, видать, добрый! Может, доктор какой. Я когда на него смотрю, прямо легчает как-то. А этот – в мундире который – суров. Но видно, что честный. Нет! При нем не побезобразишь! Орлом глядит! А здесь вот новобрачные. Видать, сразу после церкви сфотографировались. Ага! В фате, а он при цилиндре. Красавцы! Я их карточку нарочно поближе к той самой кровати, хе-хе, повесил.
Дядюшка Поль, хоть сам так и не женился, а знает, что у молодых на уме. А это вот моя любимая! В годах уже, под стать дядюшке Полю! Я когда здесь, стало быть, прибираюсь, она так с усмешкой на меня глядит. Мол, как уборка у старого холостяка. А я ей тогда говорю, что, мол, ничего не поделаешь, мадам, хозяйкой не обзавелся, так что приходится все самому. Как уж получается, мадам.
А это вот женские штучки. Пудреница из слоновой кости, зеркальце в бронзовой оправке да гребни костяные. Без этих штуковин, месье, красавицам лет, эдак, сто назад и жизнь не в жизнь была бы. А, может, вон тот месье, что на фотографии, их своей суженой подарил перед свадьбой. Надо сказать, месье, – дорогой по тем временам подарок. Влетел ему в кругленькую сумму. Зато она уж как рада была. Я все это нарочно на прикроватную тумбочку сложил. Вот так, месье, пропустишь, бывает, после ужина парочку стаканчиков, сидишь, покуриваешь трубочку, перебираешь вещички – складываешь из кусочков чужие жизни. Точно, месье, вся наша жизнь вот из таких милых сердцу кусочков состоит. А, стало быть, осколочки жизней да судеб потом в лавке у дядюшки Поля, хе-хе, оседают. А сколько, небось, таких дядюшек Полей по всему миру.
Ко мне иногда заезжает месье Жерар – вот он уж точно антиквар, как вы изволили выразиться. Из самого Парижа. У него там не один салон. Важный такой. Машина у него такая большая, блестящая. А зайдет, бывало, ко мне в магазинчик, увидит чего-нибудь новенькое, так не поверите, месье, прямо вопьется. Вся важность с него вмиг слетает – шляпу с перчатками прям на пол швырнет, полезет в угол, весь пылью перемажется. Сияет прям весь. Он у меня часто на ночлег останавливается. Притащит из машины коньяк да лимон да сыр дорогущий, а я яишню заделаю – и сидим мы с ним ночь напролет.
Все друг дружке байки разные из жизни вещей старых рассказываем. И смех, и грех, месье. Ведь, вроде уж, пожилые люди, а увлечемся – кричим, месье, перебиваем друг дружку. Он – не чета мне – человек образованный, так и сыпет датами да фактами историческими, а вот не гнушается с дядюшкой Полем время скоротать. Да и то сказать, месье, вот он, к примеру, человек обеспеченный, и деньги на старье хорошие делает – я-то, между нами, в основном, на его комиссионные живу – а душа у него открытая к мечтанию осталась. Не деньги он, в первую голову, в старых вещах видит, не деньги, а те самые осколки жизни чужой, что мы поминали давеча.