— Чего? — с обидой и непониманием пискнул княжич.
Нет, ну реально тупой. Избаловали пацана по самое не балуйся,
вот и результат. А может и упорный, сам добился.
— Того. Как князю понравится новость о том, что ты связался с
кланом Змееловов и дал тем сведения, мало того, что о родовых
умениях, так ещё и об императорской башне? А как последнее
понравится его императорскому высочеству?
Я испытал особое злорадное удовлетворение, наблюдая как меняется
лицо высокородного. Побледнел он так, что почти слился с белой
краской на стене. В общем-то я ему в двух кратких предложениях
объяснил всю суть.
Два вопроса, которые в эту пустую голову не приходили до этого
момента. А значит Змееловы пока не дергали княжича. Что же, я успею
первым.
Я отпустил белобрысого и тот начал оседать, бормоча «я... я...
я...». От рифмы пришлось воздержаться. Княжич поплыл и в себя его
привести удалось только разок хлопнув по бледной роже.
— Не надо, — всхлипнул он. — Не говори моему отцу. Я что угодно
сделаю. У меня много денег! — вспомнил он единственное своё
достоинство.
Деньги это хорошо. Но, как говорил один король, это не самое
интересное. Опустошить счет княжича не помешало бы. Хотя бы для
того, чтобы не было средств на такие дела. Но это точно могло
выдать как его, так и меня.
По этому поводу у меня тоже идея была, пусть благородный
потратится на благотворительность. Возможно, откроем какой-нибудь
фонд в поддержку чертей. Зоопарк для них построим, пусть резвятся.
А то и заповедник...
— Мне нужно только одно, — завел я старую шарманку.
С этим договориться было гораздо проще. Я правильно нащупал
самое больное место. Княжич гнева отца боялся так, что у него
отшибло последнюю соображалку, если она вообще была.
Немного объяснил я ему и то, что клановцы теперь не слезут. А
ему придется не особо сопротивляться, а даже наоборот. Внедряться
глубже, как он того и желал. Но всё рассказывать мне.
Ну и эликсиры какие-нибудь успокоительные пить, чтобы не бздеть.
С контролем эмоций у отпрыска была беда. Жалеть же того, кто
заказал твоё убийство, дело последнее. Если Захар у меня вызвал
малую толику сочувствия, то этот вызывал отвращение.
Змеелов хоть пытался храбриться, этот же трясся и умолял. Жалкое
зрелище, но не от слова жалость. Может ему и повезет выбраться
живым из такого дерьма, но я сильно сомневался.