— Тёмный Лорд хочет знать, как действует это зелье, так что
хватит ныть — работай!
Кашляя и захлёбываясь, Гарри проглотил зелье. Спустя несколько
секунд он рухнул на колени: жгучая боль скрутила внутренности.
Мальчик закричал, выгибаясь дугой. Черноглазый человек внимательно
наблюдал за мучениями ребёнка и не делал ни малейшего движения,
чтобы облегчить его страдания. Наоборот, чем дольше кричал и бился
в судорогах мальчик, тем более удовлетворённым выглядел
человек.
Гарри захрипел, на губах выступила пена. Человек тут же отложил
перо и пергамент, на котором методично записывал результаты
наблюдений, взял со стола другой пузырёк и, присев рядом с
маленьким скорчившимся в муках телом, уронил несколько прозрачных
капель на губы ребёнка. Гарри судорожно вздохнул, прижав руки к
груди, глаза его закатились, и он неподвижно вытянулся у ног своего
мучителя.
Человек нахмурился, глядя на синюшно-бледное лицо мальчика,
потом выпрямился и зычно позвал:
— Яксли!
На пороге возник мужчина средних лет с собранными в хвост
длинными волосами, посеребрёнными сединой.
— Убери этого, — черноглазый кивнул на тело Гарри. — И давай
сюда кого-нибудь другого, покрепче, мне надо закончить
эксперимент.
Яксли молча кивнул и выволок тело Гарри из кабинета.
***
Гарри очнулся рывком, словно вынырнув из густой вязкой
субстанции. Жадно глотнув спёртого воздуха, он с трудом приподнял
тяжёлые веки и поначалу ничего не увидел. Постепенно глаза привыкли
к мраку, и Гарри различил слабый свет, пробивавшийся сквозь щели в
двери и на потолке.
Немного осмотревшись, он понял, что находится в маленькой
пыльной каморке. Всё тело болело, но совсем не так, как обычно
после профессорских экспериментов. Гарри осторожно пощупал ноющее
предплечье и удивился: пальцы ощутили липкую жидкость, застывающую
на глубоких ссадинах. Кровь? Откуда? Профессор никогда не бил его
до крови, пороть — порол, когда мальчик упрямился и отказывался
принимать очередное зелье. Но максимум, что испытывал Гарри после
порки, — некоторые неудобства при сидении.
Гарри ощупал лицо, там тоже были ссадины, хотя и меньше, чем на
руках. А судя по не самым приятным ощущениям, спина пострадала ещё
больше.
— Мальчишка!
Гарри поморщился от визгливого окрика и зажмурился: хлынувший в
открывшуюся дверь свет болезненно резанул по глазам. Проморгавшись,
он разглядел на пороге тощую женщину, неприятным голосом
требовавшую, чтобы Гарри немедленно оторвал от матраса свою ленивую
задницу и приготовил Дадлику завтрак.